— Слушай меня, маленькая, безродная дрянь… сына моего ты не получишь, как бы ни старалась в постели. Даже не смотри в его сторону, он не про тебя. Но если ты рискнешь и ослушаешься, я превращу твою жизнь в ад. Сама сбежишь отсюда, если жива останешься. Ты не первая и не последняя, кто пытается окрутить Риана. И лучше тебе не знать, что было с теми, кто бросил мне вызов.
Она шипела и шипела, мне казалось, что я попала в гнездо с потревоженными змеями. Юли не преувеличивала, леди Орташ оказалась истинной демоницей. Ее сын в курсе ее «приветливости»? Вряд ли… Был бы в курсе, не потащил бы меня сюда на обед. Надеюсь, еда не будет отравлена…
Глава 4
Глава 4
— Через десять минут будет подан, — лорд возник как из-под земли, подозрительно разглядывая заулыбавшуюся матушку и остолбеневшую от «горячего» приема меня. — Чем вы заняты?
— О, мы смотрим твои детские снимки. Ириш так впечатлена снимком, где ты без штанов, — графиня показала на невесть откуда взявшийся пухлый альбом на ее коленях, где голопопый малыш трех лет от роду с самым серьезным видом отковыривал самоцветы из панно в гостиной. Картинка оказалась живой. Риан морщил ниточки-бровки, черные кудряшки намокли от усердия, непослушные пальчики с трудом держали огромный разбойничий тесак, которым он пытался выколоть сапфировый глаз у ундины.
Симпатичный малыш, но слишком кровожадный. Вот где собака зарыта, оказывается, склонности к насилию проявлялись еще в глубоком детстве.
Лорд Орташ скривился, бросив взгляд на снимок.
— Каким вы были милым мальчиком, магистр, — сделала умильную рожицу. — Ножичек только великоват.
Графиня махнула рукой и засмеялась.
— Для Риана это обычные игрушки. Он только такими с двух лет играл. Счета от лекаря не успевали оплачивать. Столько прислуги перерезал во сне, — она, вздохнув, погладила картинку. — Слуги закрываться на ночь стали, так он за своих принялся. Дедушка наш не ходил лет двести, ноги отнялись, умирать собрался, но Рианчик так его приложил палашом по затылку, что тот спросонья дважды все поместье оббежал. Через три ступени на лестнице прыгал. После этого женился еще два раза и обеих жен пережил.
Я едва сдерживала смех, слушая про первые «боевые заслуги» маршала армии. Вот откуда истоки его героизма. Он с детства в себя верил. И как единственный наследник не знал ни в чем отказа и порицания.
Дверь отворилась, вышколенный слуга пригласил обедать. Риан подал руку матери и пошел вперед, я последовала за ними, бросив последний взгляд на снимок. Лист перевернулся, с другого снимка на меня смотрел улыбчивый, симпатичный брюнет, мой ровесник, в алой мантии адепта академии. В нем я с удивлением узнала Риана. Нежный взгляд шоколадных глаз, мягкая линия скул, лукаво улыбающиеся губы. Молодой Орташ очаровывал. Брюнет подмигнул и приветливо помахал рукой со снимка.
Голубая, отделанная серебром столовая утопала в пышных цветочных композициях. Охапки разноцветных ларусов тонко вписали в интерьер, сделав их главным украшением. Во вкусе леди Орташ не откажешь. Лорд сел во главе стола, я и графиня друг напротив друга. Слуги подали первое блюдо и разлили вино. Над столом поплыл чудесный аромат тушеного мяса. Вкус оказался таким же восхитительным. Мясо мной опознано не было, но под чуть острым кисло-сладким соусом являло настоящий шедевр. Каждый кусочек таял во рту. Я сдерживалась, чтобы не зажмуриться от удовольствия. Следующим блюдом шли морепродукты. Салаты из креветок, вареные лобстеры, мидии. Я не очень их любила, в моей прежней жизни такие деликатесы редко встречались. Леди и магистр бойко управлялись с ракообразными. Панцири трещали под их пальцами и щипцами. Я только попробовала парочку мидий. Десерт из взбитых сливок с ягодами и шоколадом оказался выше всяких похвал. Когда с обедом закончили, пояс юбки немного жал в талии. Я поблагодарила графиню за восхитительные блюда, отдавая дань мастерству повара. Инициативу в беседе перехватила леди Орташ.
— Риан, я обещала Ириш показать твои работы. Ты не против, если я украду нашу гостью?
Магистр изобразил подобие улыбки и, откланявшись, вышел. Леди сурово кивнула мне на выход и пошла вперед. Как я догадалась, вскоре последует продолжение прерванного разговора. Мы поднялись этажом выше и вошли в бальный зал. Здесь ярко горели зажженные магические огни. На стенах висело множество живых картин.
— Это все работы магистра Орташа? — я дернулась подойти ближе и рассмотреть, когда шипение осадило мой порыв.
— Ты решила, я привела тебя картинами любоваться?
— Конечно, милорд не собирается их выставлять, и я никогда их не увижу, — начинала злиться на бесцеремонную графиню, не умеющую держать себя в руках.
— В правильную сторону думаешь, девочка. Я вижу до тебя дошли мои слова.
— Конечно, леди, дошли. Но были излишни, — решила расставить приоритеты. — Я не горела желанием нарушать ваш покой. Если бы картины милорда были выставлены в галерее, я с удовольствием свернула туда, а не в ваше имение. В моем мире нет подобного искусства, и мне очень интересны такие работы. Ваш сын, несомненно, очень талантлив. Позвольте?
Не дожидаясь разрешающего кивка, погрузилась в созерцание. Снежные пики гор и слабая былинка трепещет на ветру, освещаемая восходящим светилом. Ветка цветущей розовым цветом яблони колышется на ветру, роняя капли прошедшего дождя. Рыжеволосая, полноватая девушка сидит на берегу речки, переплетая косу. Оборачивается и улыбается художнику. Завороженная, я перехожу от одной картины к другой, подолгу простаивая перед каждой, пытаясь уловить самое незначительное движение. С рыжеволосой девушкой сюжет повторяется часто. Откровенно завидую, что магистр так сильно увлечен с виду обычной девушкой, что сделал ее своей музой.
— Саламандра Таисс, много же она попортила крови. Риан долго не мог ее забыть, — неприязненно проговорила графиня. — Но все в прошлом. А в настоящем, он обручится с маркизой Гройской, дочерью нашего соседа герцога Арант. И партия хорошая, и тяжба эта прекратиться, наконец, и… наследник появиться. Вот только Риан упирается, как я их не сводила.
Леди Орташ горестно вздохнула, я ей посочувствовала из солидарности, вспомнив, что скоро сама стану бабушкой внука, и все эти «прелести» предстоят мне. Вспомнила, где видела портрет саламандры, и почувствовала, как заалели уши. Покосившись на рыжую огневицу, расчесывающую волосы на очередной картине, леди буркнула, как мне показалось с обидой:
— Только ее писал. Больше ни одного женского портрета. Разве нет более достойных кисти?
— Конечно, есть. И новый портрет почти готов, — лорд, как обычно подкрался незаметно. — Я же говорил тебе о своей невесте, мама. Не стоит вводить в заблуждение относительно моих намерений маркизу. Ей не быть моей женой. Я уже говорил, я не уверен в ее репутации.