Кто я?
Кто же? Ну кто?
Думай, Эллисон, думай.
– Я у вас прибиралась.
Сажусь на ступеньку,
надеваю кроссовки.
На полу под столиком – паутина.
Марла хватает зонт,
тычет им в мою сторону.
– Мне не нужна уборщица.
Больше не приходи!
Сама сумею навести порядок.
– Хорошо.
Она поднимает зонтик над головой,
задевает за вешалку,
и неожиданно
он раскрывается.
Я подхожу к ней.
– Заплатите, и я ухожу.
Протягиваю ладонь.
Марла фыркает от злости. Наверное, думает: «Вот нахалка!»
– Я что, калека?
Нет, черт побери!
Вполне могу сама подмести.
А кое-кому и метлой по спине
достанется,
если вздумает морочить мне
голову.
Не сомневайся.
Разве ты занималась уборкой?
– Вы должны мне двенадцать
фунтов.
Не знаю, зачем я все это затеяла…
Нет чтобы просто уйти,
а потом вернуться.
Она закусила губу.
– Ваша сумочка в гостиной, —
говорю ей холодно
и насмешливо.
«Уходи, – говорю я себе. —
Зачем тебе с ней препираться?»
– Деньги? И не надейся.
Марла серьезна.
Прохожу мимо нее
в гостиную,
беру ее сумку
возвращаюсь, вручаю Марле.
– Двенадцать фунтов.
У меня самой трясутся колени.
Она уже смотрит растерянно,
может быть, даже боится.
– Ты давно уже здесь?
– Два часа убирала. Шесть фунтов
за час.
Марла глядит в потолок,
швыряет в угол раскрытый зонтик.
– Не смей приходить сюда.
Чтобы я больше тебя здесь не видела!
Слышишь?
Еще раз заявишься – вызову полицию.
Да, полицию!
На столике дисковый телефон.
Черный, в пыли.
Я пожимаю плечами.
Она протягивает мне десятку и две монеты.
– До свиданья, – прощаюсь.
Дождь
Плащ бы сейчас пригодился.
Мелкая морось быстро переходит в дождь.
Что называется – как из ведра.
Хляби небесные.
С моря дует холодный ветер.
Щека болит.
Я влезаю между двумя
покосившимися пляжными домиками,
чтоб не промокнуть,
и поднимаю глаза,
только когда передо мной появляются
чьи-то ноги в резиновых сапогах.
Девушка в дождевике глядит на меня недовольно; рядом с ней лабрадор.
Шкура как бархат. Виляет хвостом,
отряхивается.
С капюшона девушки капает вода.
– Ты поранилась?
Что у тебя с лицом?
– Ничего. Просто попала под дождь.
Пляжный домик № 13
Из пляжного домика не видно города —
окна выходят на море.
Атлантический океан
до самой Америки – плыви,
если хватит духу.
Деревянные стены пахнут мятой и плесенью.
– Я бы хотела здесь жить, – говорю задумчиво девушке,
а она вытирает собаку кухонным полотенцем.
Девушка смеется,
рассказывает про своего брата:
он как-то приехал сюда
на неделю,
еще когда учился в школе.
Чуть с ума не сошел – ему до смерти надоели барабаны!
– Кто играет на барабанах?
– Я, – небрежно отвечает она,
как будто это самое обычное занятие.
Ее зовут Люси;
она говорит так уверенно, словно
все в мире должны обожать ее барабаны.
Опускаю глаза.
Делаю вид, что разглядываю
половицы, лапы собаки,
коврик с рисунком медузы.
Она указывает на крышу – капли уже не стучат.
– Дождь перестал.
Наверное, хочет сказать мне:
«Можешь идти».
И я ухожу.
Друзья
Папе не нравилось, когда я проводила время с друзьями.
Он говорил:
– Ты думаешь, деньги даются легко? Нет!
Бездельничать может каждый.
Я же плачу за то, что ты учишься плавать,
так заслужи.
Для начала вымой посуду.
Он говорил:
– Сдашь экзамены —
устраивайся работать по выходным.
Я хороший отец. Ведь я же тебя кормлю?
Он говорил:
– Погулять? Нет, уже поздно.
Знаю я эти ваши прогулки!
Вроде бы можно было пригласить друзей в дом,
и в то же время
нельзя.