Допив кофе, Лариса стала собираться. Раз в две недели, закупив продукты, она навещала свою бабулечку, которая жила в пригороде. Она любила дом, называя "дворянским гнездом". И часть денег, что зарабатывала "фрилансерским" трудом, вкладывала в ремонт, с внутренним удовлетворением замечая, как преображается "развалюшка", сад. Но всё это лишь обёртка. Превыше всего была улыбка счастья на лице бабули.
***
Выехав на новую рокаду, которую мэр города с гордостью открыл на прошлой неделе, Лариса домчалась до деревушки, где жила бабулечка меньше чем за час. Припарковав своего "мула" - так ласково она называла старенький "опель", открыла ворота, прикрываясь пакетами с продуктами - она не любила, когда овчарка Барс пачкал ей джинсы лапами - прошла к террасе, где её уже ждала бабулечка.
Час ушел на уборку, полчаса на принятие душа и два часа - задушевную беседу под зеленый чай с зефиром в шоколаде. Потом, включив компьютер, она погрузилась в работу.
Три дня Лариса блаженствовала, прогуливаясь по лесу с Барсом, поедая с сахарной пудрой горячие пончики, выслушивая деревенские новости... И помогая бабушке с рассадой. Отметив в ежедневнике, что надо сделать по дому, поцеловала бабулечку и уехала. Как говорят в туманном Альбионе - East or West, home is best, что в свободном переводе - нефиг по гостям шляться, дома лучше.
Сегодня утро было по-весеннему ясное, тёплое. Лариса вздохнула. Раньше, выглядывая в окно, она видела цветение вишнёвых деревьев. Эти розовые облака, окутывающие тонкие ветви деревьев, разбавляли скучный городской пейзаж. В этом году "ханами" не получится. Японцы говорят, когда смотришь на цветущую вишню, становишься добрее. Вот-вот... Она подозревала - как только спилили деревья, она утратила значительную часть доброты.
Лариса ждала, когда жена Сашки высунется из окна. Не дождавшись сакрального момента, распахнула окно, выглянула и увидела отъезжающую машину.
"Опля! А где же воздушный поцелуй любящей жены? Впрочем... Мне бы тоже надоело каждый раз высовываться", - усмехнулась Лариса, садясь за рабочий стол. Хотя, если признаться, в замкнутости пространства и общения - брат не в счёт - её развлекали эти "утренние помахашки". День пролетел за работой. Несколько раз Лариса смотрела в окно, привычным взглядом окидывала дом напротив. "Странно, - думала она. - Обычно Светик мелькает то на кухне, то в спальне". Нет, конечно, Лариса и не думала подглядывать, но если люди не закрывают шторы...
Работы было много, так что пришлось сидеть до глубокой ночи. Выключив ноутбук, Лариса с облегчением потянулась, помахала руками. Поднявшись, несколько раз присела, разминая затёкшие ноги. И вдруг вспомнила, что у неё закончился кофе. А утро без кофе? Это сродни катастрофе. Хорошо, что недалеко магазинчик "24/7". Накинув куртку - ночами еще было довольно прохладно, привычно нащупала в кармане пилочку для ногтей - "мальчик! Тебе не понравится, когда эта штучка влепится в твой глаз". Закрыв дверь, бегом спустилась по лестнице, игнорируя лифт: как-то не хотелось застревать в ящике - метр на метр - на всю ночь.
Возвращаясь из магазина, Лариса с удовольствием вдыхала ночной воздух: легкий ветерок принёс запах распускающихся тополиных листьев, и ей пришла в голову мысль: хорошо, что у неё закончился кофе. Подходя к дому, увидела машину Сашки напротив подъезда. "Странно", - пронеслось в голове. Она замедлила шаг, остановилась. Дверь подъезда распахнулась, вышел Сашка, таща на плече что-то тяжелое, упакованное в черный полиэтиленовый мешок. Лариса отступила в тень, с удивлением наблюдая за манипуляциями мужчины. Тот скинул на землю мешок, открыв багажник, с усилием поднял ношу с асфальта, запихнул в машину. Закрыв дверцу, постоял некоторое время, передыхая. Затем сел на водительское кресло и завёл двигатель.
"Что-то я не поняла. Он что... Труп выносил"? - пронеслось в голове. Лариса почувствовала, как мурашки побежали по телу, и волосы встали дыбом. Она ясно видела, как мешок упал на асфальт - там точно были не "смешанные отходы". Так падает только тело.
***
Она не помнила, как оказалась в квартире. Нет, Ларису не трясло, она не задыхалась. Но странное ощущение эмоционального ступора не покидало её. В этом состоянии она прошла к кровати, села. Потом стянула куртку, скинула кроссовки. И легла, свернувшись "калачиком", мгновенно провалившсь в тяжелый сон. Под утро приснился кошмар: она в ловушке. Липкая паутина оплела тело, она задыхается, пытаясь снять её с лица, но паутина становится всё толще, толще... Не выдержав, Лариса закричала и открыла глаза. Еще не совсем проснувшись, поднялась с кровати, споткнулась о валяющуюся куртку, упала. И... Впервые за двадцать лет заплакала. Она лежала на полу, не вытирая слёз, которые струились по вискам, капая на пол: кап-кап... Кап-кап... Так Лариса не плакала с тех пор, как весь класс смеялся над её запиской Сашке, где она признавалась ему в любви.