Да, с некоторых пор я стою за союз России и Германии. По одной причине. Я ЗНАЮ, что вооруженное противостояние приведет обе наших державы к чудовищной катастрофе. К десяткам миллионов жертв. Да, я не оговорился, — к десяткам миллионов. И повергнет в руины две трети Европы. От Волги до Рейна. При нынешнем уровне развития промышленности никаких молниеносных войн между нашими державами не будет. Только многолетняя, тотальная мясорубка. И не одних лишь армий и флотов. Народов. В исступлении от рек пролитой ими крови, легко способных скатиться к средневековому варварству, если не хуже.
— О чем-то подобном предупреждал Кант. А потом, практически по полочкам, разложил Энгельс.
— Не они только. Но одно дело — предупреждать и строить прогнозы. Совсем другое — доподлинно ЗНАТЬ. Теперь ты тоже знаешь. И твой выбор…
— Выбор? Он сделан, Всеволод. И, поверь, отнюдь не сегодня. Иначе мы не пили бы этот кофе.
Глава 2
Глава 2. Жаркое лето 1905-го
САСШ. Нью-Йорк, Вашингтон, Аннаполис. Май — июнь 1905-го года
Не успели газетчики посмаковать подробности ареста некогда всесильного Витте и нескольких адмиралтейских «тузов», как громыхнуло во второй раз. И хотя подковерные слухи о готовящемся «послаблении жидам» будоражили российское общество несколько месяцев, текст Указа Императора, декларирующего полную, немедленную и безусловную отмену дискриминации иудеев, включая ликвидацию «черты оседлости», равно как и всех прочих подзаконных актов, вроде циркуляра о «кухаркиных детях», всколыхнул страну снизу доверху.
Да, что там Россию! Берите шире: весь Мир! Ведь сняты были также ограничения на ведение дел в Империи для иудеев-нерезидентов. Потрясенным «акулам пера», только что деятельно примерявшим на царя мрачные одеяния «кровавого тирана», пришлось, если выражаться современным интернет-слэнгом, срочно «переобуваться в прыжке». Для начала перепечатывая и комментируя поздравительную телеграмму русскому Государю от Президента Соединенных Штатов…
Уместно отметить, что Теодор Рузвельт, будучи личностью сильной и импульсивной, во внешней политике вел себя на удивление аккуратно и выверено. Никаких ляпов, вроде приснопамятного кайзеровского послания Крюгеру, из-под его пера не выходило. «Четырехглазый Тедди» считал, что его собственных глаз для написания бумаг такого рода маловато, поэтому все профильные письма, исходящие из Овального кабинета, тщательно просматривались и при необходимости корректировались помощниками или профессионалами дипкорпуса.
Но в этот раз было не так. Слишком уж мощный эффект на него произвел решительный шаг русского царя, от которого, в свете военной победы России, Теодор Теодорович не ожидал чего-либо подобного, в принципе. Тем паче, что Столыпин, новый русский Премьер-министр, никаких твердых заверений на эту тему во время своего недавнего посещения Штатов не давал.
«Если Указ русского самодержца стал следствием разговоров, что велись нами с Петром Аркадьевичем в Белом доме и в пахнущем свежей краской салоне 'Мэйфлауэра», этот его визит станет не просто историческим. Пожалуй, он способен вновь открыть для русских Америку. А их империю, особенно ее восточные владения, включая новоприобретенные, для американцев. Что, честно говоря, для нас сейчас гораздо важнее.
И получается, что эта хитрая лисица Крамп оказался прав, — Рузвельт еще раз перечитав текст послания к российскому Императору, удовлетворенно откинулся на спинку кресла, — Все-таки, с ними можно договариваться. Если не пережимать. По идее, неплохо было бы мне установить с царем Николаем личный контакт, как это получилось с усатым яхтсменом из Потсдама. Подумать только: с еврейским вопросом — это же просто сказка какая-то! И после того, заметьте, как наши банкиры демонстративно проспонсировали для Микадо едва ли не половину его сверхсметных расходов Токио на войну с Петербургом.
Кстати говоря, и я, и все, как один, мои советчики, считали, что напор Шиффа и его братии вызовет противоположный эффект в сравнении с тем конструктивизмом, который мы видим от русского монарха сейчас. А мы им рекомендовали не класть все яйца в одну корзину: давая кредит японцам, вполне могли бы подкинуть что-нибудь и русским.
Понятно, что за спинами заступников за «жертв погромов и притеснений» торчали также уши Рокфеллера, для которого будущий керосиновый терминал Нобелей в порту города Дальний на Ляодунском полуострове представлялся костью в горле. Но… Николай не пожелал вставать в позу обиженного! Вместо этого он исхитрился парой ловких ходов сорвать банк в игре, где его шансы изначально были практически ничтожны. Даже несмотря на то, что благодаря нашим и британским деньгам, японцы упредили его и с достройкой русской железной дороги через всю Азию к Владивостоку и Порт-Артуру и с завершением его кораблестроительной программы. Но он выложил козыри так, словно видел все карты своих противников.