По нему североамериканцы получали от России гарантии в отношении Филиппин и иных островных владений САСШ в южных и западных водах Тихого океана, а также обещание непротиводействия политике «открытых дверей» на юге Кореи, в Японии, центральном и южном Китае. Со своей стороны, янки в целом принимали сложившееся по итогам войны статус-кво. И соглашались с политическим доминированием Российской империи на всех фактически и так ей уже полностью подконтрольных циньских землях.
Теперь урегулировать все спорные вопросы с пекинским и сеульским правительствами Санкт-Петербург мог, не опасаясь заокеанского вмешательства. Однако, Вашингтон потребовал экономических «отступных»: в отношении Маньчжурии и севера Кореи американский капитал получал от царского правительства «особое благожелательство по сравнению с иными державами при рассмотрении вопросов конкурентного предложения».
Эти договоренности стали публичным компромиссом, разграничившим сферы и границы зон политико-экономического влияния России и САСШ в Юго-Восточной Азии. Но за его строками остались тайные гарантии сторон «о не пересечении красных линий» в отношении Китая и Японии и взаимоподдержке при «покушении» на них третьих стран. Американцы, кроме того, определенно дали понять, что в самое ближайшее время они выступят с серьезным демаршем в отношении Лондона, настаивая на недопущении пролонгации британского союзного договора с Токио после 1905-го года. Понятно, что за этим стоял некий, уже наметившийся интерес Вашингтона к Тайваню.
Не менее значимым для Петербурга стало то, что Рузвельт согласился поддержать русскую позицию на предстоящем Конгрессе, когда Токийский мирный договор будет «вынесен на суд» великих держав. Правда, с одним важным условием: американцы настаивали на отказе России от военно-морской базы на Цусимских островах. Взамен нам предлагалось рассмотреть вариант с получением в долгосрочную аренду, возможно, с правом выкупа, порта или острова, в данный момент находящихся под юрисдикцией Кореи. Правда, опять с оговорками: кроме главных коммерческих портов страны — Пусана и Чемульпо.
В случае нашего согласия, со своей стороны, янки готовы были помочь снять все вопросы о «компенсациях» в пользу прочих Держав. Все-таки, корейский Император и его правительство формально стали на сторону японцев в этой войне. Пусть вынужденно, после оккупации столицы самураями, под угрозой смерти. Но теперь, невзирая на «сопутствующие» обстоятельства, повод для «стрижки сеульских купонов» у Петербурга имелся железобетонный.
Многозначительно переглянувшись со Столыпиным и Русным, Дубасов не стал загонять вопрос «в угол». На удивление слабо сопротивляясь нажиму Рузвельта, Мортона и Тафта, адмирал, чьей первейшей заботой, вообще-то, было убедить Госдеп дать согласие на флотскую «сделку века» по продаже латиноамериканцам нескольких наших кораблей, впервые озвучил в качестве объекта возможного интереса Российской империи остров Квельпарт. Он же Чеджудо, по-корейски… Он же — будущий «Русский Гибралтар Тихого океана».
Сказать, что задумку Руднева избавиться от морально устаревших кораблей «путем продажи их кому угодно за копеечку малую» Дубасов сперва принял в штыки, значит не сказать ничего. Во-первых, вопрос стоял о еще вполне боеспособных на тот момент броненосцах. Во-вторых, с точки зрения морского министра «сей сумасбродный гешефт» делал отставание русского флота от британского по количеству кораблей первой линии критическим. Причем, предлагалось добиться столь прискорбного состояния дел своими собственными руками! В-третьих, речь шла о линкорах, чьи имена только что были вписаны золотыми буквами в историю наших побед на море.
Любого из этих трех контраргументов было достаточно для категорического «нет!» Федора Васильевича. Но Петровичу удалось практически невозможное. Благодаря твердой поддержке Григоровича и других членов «Рудневской крейсерской банды», он сумел убедить старого морского волка в своей правоте. Правда, не без помощи Императора.
Николай лично подтвердил упорно стоящему на своем Дубасову, что технические характеристики уже строящегося в Портсмуте «Дредноута», готовящегося к закладке в Штатах «Мичигана» и задуманного Фишером «Инвинсибла» — не блеф и не плод чьей-то больной фантазии. В конце концов, если уж ИССП смогла попытку мятежа гвардии предотвратить в зародыше, то с какой стати зубатовская разведка должна за рубежом работать менее эффективно?