Что касается бизнеса, триумф русского флота и личная дружба с Рудневым, чей флаг развевался на выстроенном им крейсере на протяжении почти всей войны, не исключая победный токийский финал, перспективы для филадельфийца открыли самые радужные. Подобного американский судостроитель даже не ожидал. Рассуждая хладнокровно, он пришел к выводу, что личное расположение к нему Всеволода Федоровича и некоторых его офицеров, в особенности Лейкова и Балка, сыграли в этом главную роль. Несмотря на то, что за «детские болячки» «Варяга», Руднев приватно «отдраил» мистера Крампа от души.
Поскольку тема формальной поддержки Госдепом продажи латиноамериканцам русских кораблей «закрылась» после отправки в адрес глав МИДов Бразилии и Аргентины телеграммы Госсекретаря Хэя недвусмысленного содержания: «Правительство САСШ не рассматривает возможное усиление военных флотов Бразилии и Аргентины, как угрозу миру и спокойствию в регионе», североамериканскую часть миссии Дубасова и Русина можно было считать завершенной вполне успешно. И переведенной из сферы тайной дипломатии в сферу публичной политики. Ибо то, что знают в Рио и Айресе, знают везде.
В тот вечер за ужином Столыпин осторожно поинтересовался у Рузвельта, как скоро тот рассчитывает получить официальное британское представление по этому вопросу? На что американский президент с легкой усмешкой заметил: «Петр Аркадьевич, на Вашем месте лучше бы беспокоиться о том, как скоро Вашим Императрицам начнут слать гневные телеграммы их родичи и друзья из Лондона или Валетты. Не мы зачинщики этого, к нам-то какие могут быть вопросы? В конце концов, это наше право решать, для кого, когда и почему мы хотим сделать то или иное исключение, с точки зрения Доктрины Монро…»
Конечно, Тедди бравировал. Он понимал, что в Лондоне будут таким новостям, мягко говоря, не шибко рады. Поскольку, фактически, речь шла о выдавливании из Латинской Америки английских фирм, как поставщиков боевых судов. С последующей заменой их на американских производителей. Начиная с грядущего «бразильского заказа», за который сама Россия бороться не собиралась. Но способствуя продвижению продукции Крампа в Рио, заручалась поддержкой американской стороны в деле поставки своих «Б/Ушных» кораблей Аргентине. На их предпродажной подготовке расчетливый Крамп планировал и хорошую прибыль получить, и «прикормить» потенциальных заказчиков из Буэнос-Айреса и Сантьяго на будущее. И в итоге: сплошной американский профит…
К сфере публичной политики можно было отнести и главный итог столыпинского вояжа в категории «на перспективу». Им стал фактический отказ Америки от негласного противостояния с Россией, сдерживания ее «по всем фронтам». Что выразилось, прежде всего, во всплеске экономической активности янки на «русском дальневосточном направлении».
Внимание не только штатовской и российской, но и ведущей мировой прессы, было приковано к публичным процедурам заключения ряда многомиллионных контрактов в присутствии Столыпина и Хэя. Первым из них стал подписанный в Филадельфии договор о закладке фирмой Крампа во владивостокском «Гнилом углу» ультрасовременной верфи. С док-бассейном, и стартовой постройкой там двух плавучих доков грузоподъемностью в 25 и 40 тысяч тонн уже через три с половиной года. При этом, для ускорения работ, часть материалов, металлоконструкций и оборудования должны были быть поставлены из Америки.
Одновременно с приобретением для российского Морведа лицензии на изготовление турбин Кертиса, был парафирован инвестиционный контракт с G. E. по запуску крупного предприятия по производству энергоагрегатов на их основе. Завод этот решили возводить в Мариуполе, причем контрольный пакет вновь создаваемой Компании будет принадлежать американцам. В комплекте к основному контракту шло соглашение о поставке турбин для двух грузопассажирских пароходов «добровольцев» и серии эскадренных миноносцев 1100-тонного типа, из которых восемь будут построены на верфях Черного моря и столько же — во Владивостоке. При этом часть узлов и агрегатов для энергоустановок первых дестроеров будет импортироваться из САСШ.
На фоне этой весьма дорогостоящей сделки отошли на второй план слухи о еще одном совместном с G. E. проекте, стартовавшем с подписей Эдисона и Столыпина под закрытым протоколом о намерениях. Речь в нем шла о долевом участии североамериканской фирмы в массовом производстве электрических ламп накаливания с вольфрамовой нитью. Патент на них был конфиденциально выкуплен у Лодыгина российской стороной.