Оформив покупку дома № 76, я отправился к Майклу Коллинзу.
«Майкл, — сказал я, — они нашли дом № 6, так что, вполне возможно, выследят и дом № 76. Может, подумаем, куда спрятать ваши бумаги?»
Он одобрил мое предложение, и я устроил тайник во встроенном шкафу одной из комнат. Нетрудно было отделить часть шкафа. Чтобы попасть в тайник, следовало нажать на секретную пружинку. Снаружи ничто не вызывало подозрений: все было окрашено и оклеено, как положено.
Я предусмотрел для Майкла и способ бегства через слуховое окно: поставил наготове легкую стремянку, которую он легко мог вытащить. В двух или трех домах от здания была гостиница, и мы договорились с владельцами. Они разрешили использовать их слуховое окно в случае налета на дом № 76. Эти джентльмены держались иного образа мыслей, да и религиозные принципы не позволяли им принимать участие в действиях, связанных с насилием, однако люди они были великодушные, а потому принимали сторону угнетенных. Они оказали нам дружескую поддержку и в этом, и во многих других случаях. Мы также предупредили служащих гостиницы, чтобы те не закрывали слуховое окно.
И эти предосторожности оказались весьма кстати, потому что вскоре дом № 76 попал в руки врагов. Майкл воспользовался слуховым окном и упал в гостиницу, едва не переломав себе ребра о перила лестницы. Дело в том, что окно оказалось над лестничным колодцем, и Майкл раскачивался взад и вперед, прежде чем спрыгнуть вниз. На дно колодца он не упал, приземлился на перила. Вышел из гостиницы вместе с другими постояльцами, смешался с толпой. С улицы он видел, как полиция ворвалась в здание.
Дом автора книги на Брендан-роуд должен остаться в истории: ведь там хранился государственный заем в сумме 25 071 фунтов в золоте. Его прятали с июля 1920 по сентябрь 1922 года.
Деньги требовались для новой администрации, — пишет мистер О’Коннор, — и для исполнения плана реконструкции. Будучи министром финансов, Майкл Коллинз объявил государственный заем на 1919–1920 годы. Он рассчитывал на 250 000 фунтов, но подписались на 400 000 фунтов, и 25 000 фунтов были обращены в золото.
«Переведите их в золото, Батт», — сказал он, когда я принес ему деньги.
Я подчинился. Обращался к владельцам магазинов и бизнесменам, которые, как я знал, обращали в золото каждый соверен и даже полсоверена, что попадали им в руки. Постепенно я перевел в золото всю сумму.
Когда в июле 1920 года заем закрыли, мне передали золото с тем, чтобы я спрятал его в тайник. Заем, разумеется, был объявлен незаконным, и всех, кто признался, что подписался на него, посадили в тюрьму. Если бы деньги были обнаружены, их бы конфисковали.
Доктор Фогарти, епископ Киллало, прекрасный, патриотично настроенный ирландец и один из преданных друзей, был в числе многих наших доверителей. Думаю, что и лорд Монтигл — тоже. Главный фонд в банкнотах записан был на их имена, а золото упаковано в четыре ящика. Каждый ящик весил около двух английских центнеров. Все это передали мне на хранение.
Я работал всю ночь один — прятал ящики под бетонным полом моего дома на Брендан-роуд. Ползая взад и вперед, извиваясь, как червяк, я толкал перед собой ящик в двухфутовое пространство между бетонным полом дома и деревянным полом комнаты, в которой работал.
Мне не хватало воздуха, я обливался потом, а потому в самом начале работы разделся почти догола. Работу я закончил через семь часов. Маленькое пространство не позволяло поднять руку. В ней я держал молоток, пробиваясь с его помощью сквозь бетонное основание. Но я терпел и, выбив необходимые углубления, захоронил ящики. Затем снова хорошенько залил все цементом. Работу я проделал очень тщательно и аккуратно, а потому был вознагражден: мой дом проверяли много раз, и пол ни разу не вызвал подозрений. О тайнике, кроме меня, знала лишь жена. Майкл не спрашивал меня, куда я спрятал золото. Он знал лишь, что оно в надежном месте, и этого ему было достаточно.
Золото так и оставалось нетронутым до сентября 1922 года, когда, вскоре после смерти Майкла, меня пригласил главный бухгалтер парламента Джордж Макграф. Он попросил передать ящики с золотом в банк Ирландии.
Сделано это было в присутствии главного бухгалтера. Четырнадцать банковских служащих пересчитали деньги после того, как в три часа дня банк закрылся для публики. Внутри каждого ящика имелась табличка, на которой было записано количество содержавшихся в нем денег. Цифра была указана точно, вплоть до половины соверена.