Кто знает? Жеребенок может стать знаменитым конем. Это самая большая игра в жизни среднего ирландского фермера.
Молодые люди перегибаются через двери стойл и взвешивают шансы…
Кобыле О’Фланагана в пору тележку возить с молочными бидонами, а не занимать место в стойле фермы. А вот черная кобыла мистера Лири — стоящая лошадка. Взгляните-ка на ее ноги и вес: все, как нужно. Из нее может выйти толк. Шансы у нее хорошие. Но — клянусь небом — гляньте-ка на Черную Жемчужину Пэта О’Брайена! Если эта кобыла не произведет на свет чемпиона, тогда в разведении лошадей нет никакой логики…
Вот так они размышляют, опершись на двери конюшни.
Они обсуждают «гостящих кобыл» и новорожденных жеребят. Обсуждают однолеток. Молодых кобылок. В своем энтузиазме они заткнут за пояс самую любвеобильную матрону из родильного дома.
Эта гнедая кобылка от Джекдо, кстати, на три четверти сестра Брайтеру из Лондона и Джекдо из Реймса, лошадь высшего класса: компактная, среднего размера, красивая, мощная. А что скажете о той красивой гнедой молодой кобыле от Джекдо? На редкость хороша: длинная и невысокая.
И так они долго рассуждают.
Толпа у ворот растет. Люди оставляют тележки у обочины, выворачивая шеи, смотрят на большой черный султан, гордую голову и выгнутую спину производителя чемпионов, собравших на ставках 45 000 фунтов. Если завидят у ворот незнакомца, одним духом выпаливают все достижения производителя.
И люди, рожденные для выращивания лошадей и для езды на них, по окончании рабочего дня отдыхают над стаканчиком виски и говорят о лошадях, пока не придет время ложиться спать.
Очарованию Ирландии, до некоторой степени, способствует неспешность жизни. Ирландия — страна католическая, и вы чувствуете здесь, как и в большинстве католических стран (особенно в Испании), что материальный мир представляется нереальным и даже детским, потому что затмевается миром духовным. Церковь, не выносящая тайных организаций, тем не менее создает в любой католической стране атмосферу тайного общества; поведением людей руководит некая мощная и влиятельная сила.
Владельцы магазинов не выглядят настоящими владельцами. Кажется, что они таковыми лишь притворяются. Так же и люди, катящие по дороге тачки: они словно бы катят тачки не для того, чтобы заработать деньги, а для собственного удовольствия. Американская религия, покоряющая Англию, в Ирландии не имеет ни малейшего шанса. Те верят в святость производства. В отличие от американского производителя, католику почти невозможно поверить в то, что производство нового вида зубной пасты или безопасной бритвы является благодеянием для человечества. Эта неспособность поверить в духовный триумф работы делает Ирландию ненавязчиво отстраненной. В этой неспособности отражается внимание к человеческой личности.
В Англии и в других странах, ценящих материальное, человека рассматривают в первую очередь как бакалейщика, предпринимателя, санитарного инспектора и только потом как человека. По воскресеньям мы с изумлением смотрим на полицейского, переодевшегося в гражданскую одежду и ведущего за руку детей. В Ирландии все не так. Таможенник здесь — прежде всего мистер Кейси, а то, что он служит на таможне, — дело десятое!
Если ирландец хочет разбогатеть, ему нужно покинуть родину и стряхнуть с себя почти восточную отстраненность. Из-за этой отстраненности ирландцы и кажутся нам людьми несерьезными. Их отношение к жизни приводит материалиста в ярость. Он считает, что это лень. Но ирландцы не ленивы, они несерьезны, неактивны, метафизичны. В ирландской жизни ощущается наполовину грустная, наполовину веселая субъективность, это-то и придает стране облик задумчивой отстраненности.
Жестокое и циничное подчинение человека машинам — проклятие индустриальных государств. Может, Ирландия и бедна, но, по крайней мере, ее плоть и кровь не унижены тиранией механического, неотделимой от производства современного богатства.
Одним из последствий небрежного отношения Ирландии к работе является то, что эта страна полна забавных паллиативов. Предметы, давно отслужившие свой срок, приспосабливаются для функции, к которой изготовители их не предназначали. Старая входная дверь закрывает прореху в ограде, обрывками веревки подвяжут какой-нибудь древний мотор, и он невероятным образом продолжит работу; ничто — на вид старое и бесполезное — не выбрасывается. Механическая неэффективность, позор современного мира, ирландцу представляется отличной шуткой. Ирландец, подобно ребенку, часто сделает вид, будто машина работает, хотя она безнадежно испорчена. Это свойство ирландца красиво иллюстрирует рассказ, приведенный в книге Дж. Молони «Загадка ирландцев»: