«Gabh go те, то gra. Eistim go do croi! – прошелестел в мозгу знакомый голос. – Найди меня, любимый! Прислушайся к своему сердцу!»
Фиона!
Реймонд замер, не смея шелохнуться. Йен подобрался к нему.
– Давай снимать часовых!
– Ее там нет, – возразил Реймонд, еще раз глянув на скалы.
– Что?! – чуть не взорвался Йен.
– Говорю же, ее там нет! – И тут он увидел веревки. Совсем рядом, у них под боком, было закреплено около дюжины веревок, свободно свисавших с обрыва. Реймонд проверил веревку на прочность и немного отодвинулся, чтобы посовещаться с Йеном.
– Если ее нет в башне, то где она, черт побери? Реймонд и сам не сразу решил эту загадку.
– Где-то под нами, – заявил он наконец.
Йен воспринял его слова буквально и с ужасом посмотрел себе под ноги: неужели Фиону погребли заживо?!
Реймонд дал знак, и все четверо осторожно двинулись назад, пока не оказались достаточно далеко от часовых.
– Постарайтесь не шуметь! – приказал Реймонд. – Вы двое вернетесь в отряд и выясните, кого там не хватает.
– Милорд! – Темные брови Алека удивленно изогнулись.
– Один из наших рыцарей предал нас, как Стэнфорт. – В ответ Алек выдал целый букет ругательств на четырех языках. – Этот тип мог ускользнуть незаметно, пока все были заняты поиском и не обращали внимания друг на друга. Но тот, кто захватил Фиону и Шинид, спешит довести свое грязное дело до конца, а значит, вывел из логова и своих людей!
– И куда ты поедешь? – спросил Йен.
– Они захватили Фиону в Круге Камней, – рассуждал сам с собой Реймонд, обводя взглядом окрестности. – Значит, остальные находятся где-то в той стороне, чтобы встретить их по пути сюда. – И он вскочил на Самсона.
– А что с этой башней?
– Как только я верну своих близких, мы спалим ее дотла и сровняем с землей.
Алек кивнул. Они с Йеном посмотрели на человека, не отстававшего от де Клера ни на шаг.
– Скорее, де Клер. Дорога каждая минута. Они хотят ее убить.
Но Реймонд знал это и сам. Он всей кожей ощущал холод клинка, танцевавшего возле горла его жены.
Фиона почувствовала, как холодный кинжал прижимается к шее. Отец издевался над ней, стараясь запугать до полусмерти. Он часто развлекался подобным образом много лет назад, напиваясь до зеленых чертей и требуя, чтобы маленькая колдунья сотворила для него горы золота. Фиона чуть не рассмеялась, вспоминая об этом.
– С чего это ты развеселилась, доченька?
Последнее слово сочилось такой ядовитой ненавистью, что Фиона брезгливо поморщилась.
– Ты умрешь в этом мрачном месте, – запинаясь, произнесла она. Отравленное питье по-прежнему не давало ей мыслить ясно. – Ты получишь свое, и я никогда… никогда больше не вспомню о тебе!
Он рассмеялся – злобно и самоуверенно.
– Готов поспорить на весь Гленн-Тейз, что ты только и делала, что думала обо мне каждый день с тех пор, как я высек тебя кнутом и выставил из своего дома!
– Мне было… тошно о тебе думать, – процедила Фиона, облизав пересохшие губы. – И Гленн-Тейз никогда не был твоим, так что нечего ставить его на кон! Ты женился ради денег и земли. Даже мама знала, что у тебя на уме.
– Да, знала, еще как знала! – прошипел Дойл, склонившись к самому ее уху. – Мы заключили сделку – она и я!
– Какую сделку?
– Я не сверну тебе шею, если она останется со мной! Святые духи, так он всю жизнь шантажировал ее мать?
– Зачем?
– Чтобы он не смел сюда соваться! – выпалил Дойл. Он больше не видел смысла скрывать от Фионы эту грязную историю. Де Клер уже наверняка испустил дух, а его хваленый отряд не устоит под натиском неведомой силы, атакующей под покровом ночи. Люди Дойла ждут лишь команды. – Незадолго до нашей свадьбы он увел твою мать, обрюхатил ее, а свое отродье спихнул на меня!
Он! От неожиданного прозрения у Фионы закружилась голова.
– Он бросил тебя, спасая собственную шкуру, и ты попала прямо в мои надежные руки!
– Не обижай маму! – закричала Шинид и сморщилась от напряжения. Она изо всех сил старалась избавиться от наложенного Фионой заклятия. Преданное сердечко одолело запретные чары. Караулившие ее солдаты почувствовали ужасный зуд по всему телу, нараставший с каждой минутой.