Он прижал жену к себе, и казалось, никакая сила не сможет вырвать ее из его объятий.
— Ты моя, Сиобейн! — шептал он, щекоча языком розовое ушко и лаская ее пышные груди. — Моя!
Сиобейн удивило отчаяние, прозвучавшее в его хриплом голосе, однако слишком велика была страсть, слишком откровенны ласки.
Он делался то ласковым и чутким, то жадным и нетерпеливым, и ее экстаз захватил Гэлана в свой волшебный вихрь, проникая в самые сокровенные уголки его темной, порочной души. В эти минуты он был готов на все ради жены, ради их любви.
Но когда страсть была утолена, Гэлан снова почувствовал, как зашевелился в нем прежний демон недоверия и подозрений.
Стоя во внутреннем дворе, Гэлан нежно поцеловал принцессу и невольно вспомнил их любовные игры прошлой ночью.
Внезапно что-то кольнуло его в плечо. Оказывается, это Коннал выстрелил в него из засады между амбарами. Мальчишка вполне успел бы скрыться вовремя, но его выдал бестолковый ягненок, не сразу последовавший за хозяином. Чего добивается этот глупыш своими ежедневными нападками на английского рыцаря? Коннал позволял себе подобные выходки только тогда, когда рядом находилась мать, всегда готовая его защитить.
— Прости его, милорд! Это просто детская шалость!
Принцесса кинулась, было к сыну, но Пендрагон удержал ее и не спеша, направился к амбару. Открыв дверь, он сразу заметил, как что-то шевелится под грудой сена в углу, и мигом вытащил озорника на свет. Ягненок испуганно заблеял, стряхнув с головы сенную труху.
Гэлан молча протянул руку.
Коннал с угрюмой гримасой швырнул ему на ладонь свою рогатку.
Он выволок Коннала из амбара — прямо к ногам его матери.
Сиобейн чуть не рассмеялась при виде паники на лице у малыша, когда Гэлан одним движением ломал его рогатку. Коннал ударился в рев.
— Молчать!
Мальчик затих, обиженно всхлипывая, и беспомощно оглянулся на мать. Но Сиобейн молча смотрела на него, скрестив руки на груди.
— Когда ты, наконец, поймешь, что я тебе не враг, можешь сделать себе новую. — Гэлан оглянулся и подозвал служанку: — Сегодня Коннал назначается к тебе в помощники. Вечером доложишь мне, как он себя вел!
Девушка растерянно захлопала ресницами, переводя взгляд с лорда на леди и ее сыночка. Наконец опомнилась, присела в реверансе и кивнула Конналу, показывая взглядом на коровник. Коннал покорно поплелся следом, стараясь не выдать торжествующей улыбки. Ведь у него в кармане была припасена еще одна рогатка!
Гэлан подозрительно всматривался в очень высокого мужчину, стоявшего возле строительных лесов. Хотя в замке по-прежнему царила невообразимая суета, и было множество рабочих, он уже знал большинство из них в лицо — так же как и жителей ближних деревень. Однако этот человек явно не был крестьянином. Гэлан никогда не был трусом и привык встречать опасность лицом к лицу — так же поступил он и теперь. Верзила выпрямился и с вызовом посмотрел на лорда Пендрагона.
— Кто ты таков и что делаешь у меня в замке?
— Я пришел по твою душу, Пендрагон! — последовал дерзкий ответ.
Гэлан взялся за рукоять меча.
— Я вижу тебя впервые в жизни!
— Я тот, кому удалось выжить!
На Гэлана снизошло мрачное озарение, и сердце тревожно екнуло в груди.
Оруженосец Тайгерана! Он был на том поединке, где погиб ирландский король! Одно присутствие этого человека уже было вызовом, и Гэлан почувствовал, как разгорается в груди мрачная, черная ярость.
— Ты должен был умереть вместе со своим вероломным владыкой!
Ирландец, сильно исхудавший за месяцы скитаний, гордо выпрямился.
— Готовься к смерти, лорд Донегол! — рявкнул он и выхватил меч.
Гэлан успел перехватить его руку и вывернул запястье — клинок упал на плиты двора. Железные пальцы англичанина безжалостно раздробили хрупкие кости, однако на надменной физиономии ирландца не промелькнуло и тени боли. К ним уже сбегались солдаты, Гэлан жестом остановил их, не сводя глаз с ненавистного лица.
— Откажись от мести — и я сохраню тебе жизнь. Но ты был его вассалом и должен заплатить возмещение за вред, причиненный твоим коварным господином!
— А чем расплатишься ты, Пендрагон, за те бедствия, на которые обрек мою Ирландию?
— Сейчас я воюю за Донегол. За мою жену и мой народ! Ты волен, остаться здесь или отправиться на все четыре стороны, но предупреждаю: если вздумаешь болтать лишнее — не сносить тебе головы! — Он презрительно посмотрел на него.
Боже, что скажет Сиобейн, если до нее дойдут эти злобные сплетни!
— Милорд!
Он чуть не подскочил на месте: рядом с ним стояла его жена!
Сиобейн посмотрела вслед рослому ирландцу и спросила:
— Кто это был? Кажется, я его знаю!
Он тяжко вздохнул, поникнув под грузом своей вины. Нет, он больше не в силах таиться!
— Он… он один из оруженосцев Тайгерана.
Сиобейн рванулась вслед за ирландцем, но муж удержал ее за руку. Она удивленно оглянулась.
— Нет, жена моя! Не надо с ним говорить!
— Почему? — подозрительно нахмурилась она. — Я хочу знать, что же случилось на самом деле. Он может рассказать все подробности!
Гэлан через силу произнес:
— Я сам тебе их расскажу!
— Но… но откуда ты можешь знать их? — опешила Сиобейн.
— Потому что, любовь моя… — он громко сглотнул, борясь с судорогой в горле, — потому что Тайгеран погиб от моей руки!
Сиобейн уставилась на него, не веря своим ушам. По мере того как до нее доходила ужасная правда, она все больше бледнела.
— Скажи, что я ослышалась! — взмолилась она. — Скажи, что это не твой клинок пронзил его грудь и что ты пришел сюда не ради того, чтобы получить награду за победу в поединке!
— Но это действительно так.
— Ох, Гэлан! — сдавленно вскрикнула она. — Как ты смел, молчать после всего, что между нами было?!
Ну почему, почему именно в эту роковую минуту она впервые назвала его по имени?!
— Разве не ты превратила наши отношения в постоянную войну? Разве ты уступила бы мне, стала бы спать со мной, если бы знала все с самого начала? — «…Разве ты отдалась бы мне по доброй воле?»
— Но это мое право — знать правду! — Ее отчужденный взгляд ранил его в самое сердце.
Вокруг них уже собиралась толпа, и Гэлан взял ее за руку, чтобы отвести от людей, но она вырвалась.
— Поверь мне: я сам не рад этой правде! Но Тайгеран действительно пытался убить короля и принял за это смерть!
— Нет! — Сиобейн побледнела. — Только не это!
— Я сказал тебе все как было! — выпалил Гэлан, едва сдерживая бессильный гнев. Однако принцесса замотала головой.
— Он ни за что не решился бы пойти против Генриха! Он отправился ко двору, чтобы принести присягу, чтобы выпросить себе армию и победить Дермотта!
— Да. Но Генрих принял его присягу, отказав в армии. Владения Дермотта Макмюрроу гораздо обширнее ваших, и король не собирался портить с ним отношения. Тайгеран неожиданно вернулся поздно вечером и вымолил себе аудиенцию. Десять его оруженосцев обезоружили королевских часовых, а сам он начал угрожать Генриху. Но поднялась тревога, его приспешников поймали и казнили, а я едва успел ворваться в королевский шатер, чтобы предотвратить коварное убийство! — Гэлан остановился, чтобы перевести дыхание: он видел, какую боль причиняет ей каждое его слово. — Из уважения к титулу Тайгерана ему была дарована возможность сразиться на поединке, и он принял вызов. Его величество доверил мне биться от его лица.
Такой поединок больше напоминал откровенное убийство!
— Но ведь это было не по правилам! Тайгеран никогда не был искусным бойцом! А ты, Пендрагон, ты самый настоящий королевский убий….
— Не смей так говорить! — Он схватил ее за руки. — Пойми — он поднял руку на короля Англии! Так или иначе это преступление карается смертью — если не от моей руки, то от руки палача! И даже если бы О’Турк выиграл поединок, его бы это не спасло! Если бы я не выиграл и не получил право на награду, твой Донегол просто сровняли бы с землей, а людей вырезали и их трупы протащили бы по улицам Лондона в назидание простому народу! Вся Англия потешалась бы над вами, и никому и в голову не пришло бы вас оплакивать! — И он добавил, машинально сжимая ей руки: — Даже тебя!