— Я так и подумал.
Конечно, ему было обидно узнать от других об этой тайне, но ведь он сам сделал все, чтобы лишиться ее доверия! А когда наступило примирение, им так и не удалось поговорить по душам. Однако один факт настораживал его — убийца тоже знал о подземном ходе.
— Где же она?
Гэлан осторожно прижал к себе хрупкие детские плечи и промолвил:
— Клянусь, я отыщу ее, Коннал! И тот, кто сделал это, получит по заслугам!
— А… — Коннал вот-вот готов был заплакать. — А что, если она уже мертвая?
Гэлан сам едва удержался от слез: не всякий мальчишка наберется отваги, чтобы задать такой страшный вопрос!
— Сынок, ты должен верить, что она жива. Иначе нам не на что надеяться. Понял?
Коннал сверкнул глазами и согласно кивнул, а потом вдруг обнял Гэлана за шею. Рыцарь погладил мальчугана по спине, и у обоих Пендрагонов вырвался тяжелый вздох.
На пороге неслышно возникла Рианнон. Сложив руки под измазанным кровью передником, она следила за этой странной парой, не в силах скрыть зависть. Наконец ее внимание привлек темный проход, зиявший в стене.
— Это что такое?
Она вошла в спальню, и Гэлан встал с кресла и навис над ней мощной, грозной фигурой.
— Это, судя по всему, тот лаз, которым воспользовался убийца, — процедил он, следя за малейшими переменами на ее лице. — Тебе по-прежнему нечего мне сказать, Рианнон?
Их взгляды на мгновение пересеклись. Рианнон первая потупилась и оглянулась на Коннала.
— Кулхэйн будет жить. Он лежит в кабинете. Можешь его навестить.
Коннал нерешительно повернулся к Гэлану, и тот отпустил его молчаливым кивком.
Рианнон, сердито поджав губы, следила, как мальчик покидает спальню. И лишь потом обернулась к Гэлану и Рэймонду.
— Я ничего об этом не знала. — Она махнула рукой на вход в туннель. — И я не знаю, кто убил Меган!
— Сейчас меня больше интересует не кто, а почему! Кто-то не побоялся рискнуть жизнью, чтобы учинить все это! — Гэлан кивнул в сторону кровати. — С кем ты встречалась тогда в лесу?
— С разбойниками! Я же сказала — им нужны были сведения против тебя!
— Врешь! — выкрикнул он, стиснув ее руку.
— Они хотели покончить с тобой как можно быстрее! Со всеми англичанами! И они пригрозили сделать это, — она выразительно глянула на кровать, — если я им не помогу! — Ее голос прерывался от раскаяния. — Я не верила, что им удастся до нее добраться! Разве ты сам еще не понял? Нам их не остановить!
Гэлан отпихнул ее с такой силой, что Рианнон едва не упала.
— Вот увидишь, женщина, я сумею их остановить! — И он приказал Рэймонду: — Найди небольшой факел. Посмотрим, куда ведет этот лаз! А ее пусть держат под стражей! — грозно рявкнул Пендрагон. — Да так, чтобы даже в отхожем месте за ней следил часовой!
Рианнон испуганно охнула. Пендрагон пригвоздил ее к полу разъяренным взглядом.
— Ты предпочитаешь сидеть внизу, в каземате?
— Нет!
— Учти, я оставляю тебя наверху только ради Коннала, а не ради братской любви! И смотри, Рианнон, если окажется, что ты врешь, не видать тебе больше Донегола как своих ушей!
Он отвернулся, не желая слушать ее оправдания. Рэймонд выразительно показал ей взглядом на дверь, и Рианнон вышла, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство.
Гэлан прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол, пряча лицо в ладонях.
«Любовь моя, где бы ты ни оказалась — найди в себе силы выжить!»
Гэлан провел ладонями по лицу и уставился в пространство, размышляя, что же делать дальше. На глаза попался кусок шелка, валявшийся на полу, и он поднял и расправил легкую ткань.
— Гэлан!
Рядом стоял Рэймонд с зажженным факелом наготове. Гэлан аккуратно сложил знамя, Рэймонд высоко поднял факел, и они ступили под своды туннеля.
Рэймонд устало подумал, что к Пендрагону вернулась прежняя неистовость и одержимость. Он прочесывал окрестности Донегола так тщательно, как прежде готовился к штурму очередного замка. Воины шли частой цепью, переворачивая каждый куст, каждую кочку. Но разве в этих горах можно было что-то отыскать? Однако Пендрагон сумел обуздать свой гнев, когда отправился расспрашивать крестьян. Полированные латы и огромный боевой топор остались в замке вместе со знаменитым шлемом. Он даже не надел кольчугу, и лишь меч был по-прежнему пристегнут к перевязи. Для лорда Донегола это было высшим проявлением скромности.
Гэлан вежливо улыбался — но Рэймонд не видел тепла в его улыбке.
Он говорил медленно и тихо — а из груди рвался яростный крик.
Он предлагал деньги — и был готов отдать свою душу за ничтожную крупицу информации.
Он погладил по голове девочку с длинными рыжими волосами, и Рэймонд заметил, какая мука сковала его черты, остававшиеся непроницаемо-суровыми для посторонних глаз. В последние дни лицо Гэлана все чаще выдавало эту муку в те минуты, когда он считал, что на него никто не смотрит. Рыцарь не хотел показывать перед людьми свои слабости и предпочитал прятаться за жестокой маской бывалого воина, верно служившей ему на протяжении многих лет. Однако глухой темной ночью, когда они становились лагерем и Гэлан остался один в своем шатре, Рэймонд слышал, как молится Пендрагон о спасении ее жизни и какая боль звенит в его голосе.
Если целью неведомого убийцы было поставить Пендрагона на колени, то, по мнению Рэймонда, он почти добился своего.
Де Клэр и сам тяжело переживал свое бессилие, невозможность помочь старому другу, измученному пыткой неизвестности. Где она, жива или погибла? А может, ее давно нет на свете и тело закопано под тем самым холмом, на котором стоит их лагерь?
«Упаси меня Боже полюбить кого-то с такой же силой! — частенько думал Де Клэр. — Ничего нет хуже этой медленной смерти!»
Ему делалось жутко при воспоминании об изувеченном трупе в хозяйской кровати и о том, что пережила в ту ночь Сиобейн. Сотни раз Рэймонд задавался вопросом: какой мерзавец мог с таким садизмом изуродовать женское лицо? И зачем? Совершенно очевидно, что убийца по ошибке принял Меган за Сиобейн, обманутый цветом волос и тем, что горничная спала в хозяйской постели. Но ведь даже Гэлан не имел понятия о том, что принцесса уложила Меган у себя. Значит ли это, что и убийца разобрался в своей ошибке и выместил на трупе свою ярость?
Наверное, здесь орудовал какой-то безумец! Рэймонд сильно опасался, что если им и удастся отыскать Сиобейн и Божьей милостью она окажется жива, ее красота подверглась столь же безжалостному надругательству. Проклиная себя за эти трусливые мысли, он не смел высказать свои опасения Гэлану — тому и так приходилось несладко.
Рэймонд следил, как Пендрагон возвращается к нему от крестьянской хижины.
Вот он подошел к Серому и вцепился в луку седла, чтобы совладать с порывом сокрушить все вокруг. Обменялся взглядами с Рэймондом, отрицательно качнул головой, вскочил в седло и направил коня прочь от этой одинокой убогой хижины на самой границе своих земель. Они долго ехали молча и остановились только в лагере. Англичане и ирландцы мирно делили тепло бивуачных костров и пищу, забыв о своих распрях на время поисков принцессы.
Ирландской принцессы.
Гэлан машинально провел руками по волосам, стараясь не обращать внимания на щемящую пустоту в груди.
— Завтра отправляем всех назад.
— Всех? — растерялся Рэймонд.
— Да. Дальше я поеду один.
— Но как ты сумеешь обыскать все эти земли?
— Рэймонд, мы уже на границе владений Магуайра. Если вся наша армия двинется дальше, мы рискуем развязать войну. И Генриху придется заново перетряхнуть свой мешок с безземельными аристократами.
Рэймонд не мог с этим не согласиться.
— Я прошу тебя позволить мне остаться, Гэлан. Пусть в замок возвращаются Дрисколл, Марк и Эндрю.
— Нет, приятель. Я отправлюсь один. Мне нужен надежный человек в замке!
Пендрагон развернул коня и поскакал прочь от лагеря.
Долгие минуты незаметно складывались в часы, а он все сидел неподвижно на лесной опушке, уставившись в пустоту. От боли в груди было трудно дышать, и Гэлан чувствовал, как неотвратимо катится в пропасть его мир — ведь без Сиобейн ему не было жизни. Земля, дом — без нее это просто камни под ногами да потолок и стены.