— Поезжай опять! — взмолился мальчик. — Ведь она живая!
— Я тоже в это верю, — буркнул Гэлан, уставившись в тарелку.
Коннал потупился, в нерешительности гоняя по тарелке кусок мяса. Рыжие вихры упали ему на глаза.
— Ты можешь сказать мне все что захочешь, Коннал, и это останется между нами.
— Мама велела мне держать это в тайне, но… — Он в замешательстве глянул на Пендрагона.
Гэлану показалось, что он сейчас не выдержит.
— Ну же, я слушаю!
— Я ее чувствую!
Вот так новость! Неужели и этот малыш туда же?
— Как?
— Ну, как будто я слышу, как она дышит, — пояснил он, беспомощно пожимая плечами.
Гэлан подивился такой интуиции.
— Я скоро снова отправлюсь ее искать, но пока решил вернуться и узнать, как ты здесь один.
По тому, как Коннал выразительно закатил глаза, можно было догадаться — его почти не оставляют одного.
— Тетя Рианнон вечно лезет со мной играть, и сажает с собой за стол, и…
— И ужасно тебе надоела! — закончил за него Гэлан.
— Ага! — Малыш громко зевнул. — Она отняла у меня рогатку!
Судя по тому, что это оружие только что выпало у Коннала из кармана, он давно ухитрился его вернуть.
— Кого же ты подстрелил?
— Нову. Честное слово, это вышло случайно! — виновато воскликнул Коннал.
— Хочешь, чтобы я поговорил с твоей теткой? — предложил Гэлан, с улыбкой глядя на малыша.
— Нет! — Коннал сполз с кресла и подошел к Пендрагону. — Она и так все время горюет.
У Гэлана что-то сладко замерло в груди, когда мальчик Доверчиво забрался к нему на колени и тут же заснул. Ласково обнимая его, он впитывал живое тепло детского тела и глубоко вдыхал запах воска и мыла, все еще державшийся в спальне.
Его взгляд приковала пустая кровать. Все следы преступления были удалены, кроме рамы от разбитого зеркала. Да, слуги потрудились на славу и отмыли все дочиста, но пока сюда не вернется Сиобейн, эта комната будет казаться ему неуютной и мрачной.
Глава 29
Как хороша хотя бы на миг остаться одной, без охраны! Довольно вздохнув, Рианнон подняла с соломы еще одно яйцо и осторожно опустила в корзинку. Потянулась за следующим — и застыла на полпути.
Медленно выпрямилась, стараясь незаметно вытащить из ножен маленький кинжал, и предупредила:
— Я крикну, и сюда сбежится весь замок!
— Ты не будешь кричать!
— Пропала моя сестра, — возмутилась Рианнон, — и ты наверняка знаешь, где она! Переставляешь, что сделает с тобой Гэлан?
— Я понятия не имею, где она, — испугано ответил он. — Хочешь, прикоснись ко мне и убедишься, что это правда! — Он протянул руку.
— И ради этого ты сюда явился — чтобы сказать, что ты здесь не при чем? — напустилась на него Рианнон, не обращая внимания на протянутую руку.
— Ты знаешь, что Пендрагон убил у меня на глазах всех моих друзей и обрек меня на вечный позор?
— Ну да, а ты все еще продолжаешь бороться, хотя давно понял, что не можешь его остановить!
— У меня нет выбора!
— И у него тоже! Он будет разить без жалости! — У Рианнон вырвалось горестное рыдание, однако она по прежнему держала перед собой обнаженный кинжал.
— Ты мне не веришь… — Он изумленно уставился на кинжал и шагнул вперед.
— Я никогда тебе не доверяла! — Она угрожающе взмахнула клинком.
— Я люблю тебя!
— Да ты понятия не имеешь, что такое любовь! — прошипела она. Ее прекрасные черты исказила горестная гримаса. — Иначе ты давно бы положил конец этому безумию!
— На мое место он пришлет других! — Его голос прозвучал безжизненно, безнадежно.
— Умоляю тебя, пойди к Пендрагону! — смягчилась Рианнон. — Расскажи ему…
— Не могу! Я же дал клятву!
Глупо было просить о чем-то этого упрямца.
— А как же та клятва, что ты давал мне?
— А как же та ложь, что скрываешь ты, провидица? — воскликнул он, стараясь подавить свое раскаяние и боль.
— Она умрет вместе со мной! — обречено промолвила Рианнон.
Она повернула клинок к себе, держа его обеими руками, и качнулась вперед, чтобы броситься на острие. Он едва успел выхватить кинжал из слабых рук и отбросить в дальний угол птичника.
Рианнон пыталась вырваться, но он не отпускал, до боли прижимая ее к себе. Ее разгоряченное, гневное дыхание согревало его шею.
Сидевшие на гнездах гусыни подняли вокруг них тревожный гогот.
Он запустил пальцы в ее волосы и заставил приподнять лицо, чтобы увидеть ее глаза.
— Я тебя ненавижу! — Она плакала, не скрываясь.
— Я тебя люблю!
Она принялась вырываться, упираясь руками ему в грудь.
— Ты проиграл, Патрик! Ты слишком много натворил и слишком долго скрывался! Этого не исправишь!
— Неправда!
Он поцеловал ее так неистово, с такой откровенной страстью, что Рианнон не выдержала. Ни одна женщина не осталась бы на ее месте равнодушной. Она отвечала на поцелуй, расслабившись, тая в его объятиях, словно и не было долгих лет разлуки и скитаний.
Однажды, много лет назад, Рианнон тоже не устояла — и это стало ее концом и его бесконечной мукой. И все же Патрик ничего не мог поделать со своей безумной страстью. Оба понимали безнадежность их любви — ведь против них ополчился весь свет, тогда как их сердца будут вечно тянуться друг к другу. Им никогда не договориться, они упрямо будут служить каждый своему господину и не помирятся даже ради собственного счастья. Но здесь, в душном полумраке птичника, вражда на миг отступила, побежденная жарким желанием. Он жадно шарил руками по ее телу, пока не решился поднять юбку и провести ладонями по бедрам. Рианнон, задыхаясь от страсти, несмело потеребила застежку на его поясе. Патрик забыл обо всем. Он не думал о том, где находится, о том, что всего в нескольких ярдах от них ходят люди и его без разговоров повесят, если обнаружат здесь вместе с Рианнон. Он расстегнул штаны, приподнял Рианнон, раздвинул ей ноги и ворвался во влажную, распахнутую ему навстречу гавань. Он овладел ею неистово, грубо — как человек, которому нечего больше терять.
Сиобейн вышла на поляну в лесу и окликнула:
— Рэймонд!
— Миледи. — Де Клэр выступил из укрытия и отвесил почтительный поклон, сияя белозубой улыбкой.
— Надеюсь, ты не вообразил, что сумеешь от меня спрятаться? Твое медвежье сопение слышно за милю!
Сиобейн укоризненно покачала головой, пряча улыбку. А Де Клэр, посмотрев на нее, невольно вскрикнул:
— Боже милостивый!
— Я стала настоящим пугалом, верно? — смущенно покраснела она. Жуткие кровоподтеки на лице постепенно превращались из синих и пурпурных в желто-зеленые.
— Ох, что вы, миледи! Это просто Гэлан меня напугал… я и не думал…
— Что я выгляжу теперь так жутко?
— Ваша красота — это сила вашего духа, принцесса. Просто чудо, как вам удалось выжить.
— За это я в вечном долгу перед Фионой, сэр.
Она повернула к деревне, делая вид, что не замечает галантно подставленную ей руку. Рэймонд приноровился к ее шагам и пошел рядом, не в силах отделаться от странного чувства. Он всей кожей ощущал чей-то пристальный взгляд, однако никого не заметил даже при ясном утреннем свете.
— Это Фиона. — Сиобейн на миг задержалась и оглянулась на купу деревьев. — Наверное, в этот раз обернулась сорокой или белкой.
Рэймонд пренебрежительно хмыкнул. Сиобейн с улыбкой посмотрела на него и крикнула:
— Фиона! Он в тебя не верит!
— Чего же взять с англичанина! — послышалось откуда-то сверху. — Они все как один дураки!
Рэймонд угрюмо уставился на серебристую лесную кошку, в грациозной позе развалившуюся на толстой ветке и лениво помахивавшую хвостом.
— Фиона, как тебе не стыдно! — Сиобейн прыснула и пошла дальше.
— Это не может быть человеком! — твердил Рэймонд, плетясь за ней и то и дело оглядываясь.
А вдруг эта кошка или какая-нибудь другая тварь позарится на его латы и провиант?
Сиобейн вела его по деревне, знакомя с жителями, и те отвечали ей добродушными улыбками, а Рэймонд старательно изображал бродячего торговца и пытался при этом следить, чтобы никто не подходил к принцессе слишком близко.