Глава первая
Однажды с Фюном, сыном Кула, случилось вот что: отбыл он из мира людей и в великом смятении ума отправился странствовать в краях Дивных. Провел он там дни и ночи, пережил приключения и смог принести с собой память о них.
Что само по себе чудо, ибо мало кто помнит, что побывал у Дивных или тем более что там приключилось.
На самом же деле не отправляемся мы к Дивным — мы ими становимся, и за один удар сердца способны прожить год — или тысячу лет. Но когда возвращаемся, память быстро затуманивается, и мы словно бы грезили или было видение нам, хотя мы по правде гостили у Дивных.
Чудо, словом, что Фюн смог вспомнить все, что произошло с ним за тот раскидистый миг, но в этом сказании есть чему дивиться и сверх того: Фюн не только побывал у Дивных, но оказалась там же и великая армия, какую привел он к Бен-Эдарю [холм Хоут], и ни он, ни воины его не сознавали, что покинули мир, пока не вернулись обратно.
Четырнадцать боев — семь резервными силами фениев и семь основными — принял вожак в том великом походе-броске. Добравшись до Бен-Эдаря, все решили встать лагерем, чтобы войско могло отдохнуть в преддверии сражения, какое Фюн замыслил на грядущее. Выбрали место, и каждый отряд и дружина войска разместились подобающе, и не было толчеи и заминок в движении: где дружина остановилась, там и было ей место отдыха — и другим она не мешала, располагалась просторно.
Когда всё уладили, вожаки дружин собрались на ровной травянистой равнине над морем, где принялись совещаться о завтрашнем броске, и на том совете частенько поглядывали они на морской простор, что мерцал и поблескивал под ними.
С востока на Бен-Эдарь надвигался вместительный корабль под громадами парусов.
По временам, когда беседа стихала, то один вожак, то другой смотрел на спешившее судно и говорил о нем; может, как раз в один такой миг и началось приключение Фюна и фениев.
— Откуда бы плыть этому кораблю? — праздно проговорил Конан.
Но никто не смог ничего предположить, кроме одного: корабль хорошо оснащен для войны.
Судно подобралось к берегу, и наблюдатели увидели высокого человека, что свесился с борта на древках копий, а чуть погодя этого человека объявили Фюну и привели к нему.
Оказался он отважным, воинственным, решительным. Облачен был в изумительную броню, на голове крепкий резной шлем, великолепный выпуклый щит красной бронзы висел у него на плече, а на бедре — прямой меч с широким долом. Под щитом надет был великолепный алый плащ, на груди — громадная застежка из червонного золота, а в кулаках сжимал он пару грубых копий с толстыми древками.
Фюн и воители оглядели того благородного воина и восхитились премного его статью и облачением.
— Чьих ты кровей, юный воитель? — спросил Фюн. — И какой из четырех углов света белого твой по роду?
— Звать меня Кайл Железный, — проговорил чужак, — я сын короля Фессалии.
— С какой посылкой ты прибыл сюда?
— Я не на посылках, — сурово ответил чужак, — а по делам, какие мне милы.
— Пусть так. Что ж за милое дело принесло тебя в эти земли?
— С тех пор, как отплыл с родины, не покидал я ни единый край и ни один остров, пока не заплатит он дань мне и не признает мое владычество.
— И ты прибыл в эту страну! — воскликнул Фюн, не веря ушам своим.
— За данью и покорением, — прорычал чужак и свирепо ударил древком копья в землю.
— Ручаюсь, — сказал Конан, — не слыхали мы никогда о воителе, сколь угодно великом, какому не нашелся бы в Ирландии соперник под стать, и погребальные песни подобным воителям распевают женщины этой земли.
— Руку даю и слово свое, — отозвался лютый чужак, — твои речи наводят меня на мысли о малых детишках или глупцах.
— Остерегись, почтенный, — сказал Фюн, — ибо воители и великие драконы гэлов стоят пред тобой, за нами четырнадцать битв ирландской фианна.
— Если бы всех фениев, кто погиб за последние семь лет, сложить с теми, кто сейчас здесь, — заявил чужак, — я бы с ними со всеми разделался страшно и пресек бы их члены — и жизни их.
— Горазд же ты выхваляться, — пробормотал Конан, глядя в упор на него.
— Не выхваляюсь совсем, — сказал Кайл, — и, чтоб доказать мою доблесть и стать, предложу я вам поединок.
— Предлагай, — велел Фюн.
— Вот он, — сказал Кайл с ледяной лютостью. — Если найдете средь своих четырнадцати дружин того, кто в силах меня обогнать, одолеть в кулачном бою или с оружием, я удалюсь в свой край и никогда вас не потревожу.