Труся рядом с Кайлом, Фетюк схватился за полу плаща и вытащил горсть покрытых мясом костей.
— Вот, мое сердце, мясистая кость, — сказал он, — ибо ты голодал всю ночь, бедный друг, погрызи косточку, брюху станет покойнее.
— Оставь себе свою дрянь, побируха, — ответил тот, — ибо лучше я буду повешен, чем стану глодать кость, которую ты обгрыз.
— Чего ж не бежишь ты, трепет сердца, — пылко спросил Фетюк, — чего ж не пытаешься выиграть гонку?
Кайл принялся шевелить ногами так, словно были они крыльями мухи, или плавниками рыбешки, или шестью ногами перепуганного паука.
— Я бегу! — пропыхтел он.
— Ты попробуй вот так, — посоветовал Фетюк и выдал витой изгиб, нежданный полет и поспешность ляжек — и исчез у Кайла из вида одним лютым плюхом своих сапожищ.
Кайла Железного обуяло отчаяние, но сердце его было сильно.
— Буду бежать, пока не лопну, — возопил он, — а когда лопну, пусть брызну подальше и брызгом своим сшибу с ног того побируху, чтоб он ногу сломал.
С тем взялся бежать он решительно, люто, неумолимо. Наконец догнал Фетюка, ибо тот остановился поесть ежевики с куста у дороги, а когда Кайл подобрался поближе, принялся куражиться и насмехаться сердито над Фетюком.
— Кто это хвост от одежки потерял? — ревел он.
— Не загадывай загадки человеку, что ест ежевику, — осадил его Фетюк.
— Пес без хвоста и одежка без хвоста, — закричал Кайл.
— Сдаюсь, — пробурчал Фетюк.
— Да сам ты и есть, побируха, — оскалился Кайл.
— Я есть я сам, — пробулькал Фетюк с полным ртом ежевики, — а раз я есть я сам, как это может быть ты? Дурацкая твоя загадка.
— Ты глянь на плащ свой, лоханка грязищи!
Фетюк глянул.
— Батюшки, — сказал он, — где же фалды плаща моего?
— Одну-то я нюхом чую — намоталась на деревце в тридцати милях отсюда, — сказал Кайл, — а вторая бесчестит кустик на десять миль раньше.
— Дурная удача — расстаться с фалдами плаща своего, — пробурчал Фетюк. — Придется вернуться за ними. Подожди здесь, возлюбленный, поешь ежевики, пока я не вернусь, и оба побежим дальше, по-честному.
— Ни полмига не подожду, — ответил Кайл и припустил к Бен-Эдарю, как влюбленный мчит к деве своей — или как пчелка к улью.
— И ежевику я не доел вполовину, — загоревал Фетюк на бегу обратно, к своим фалдам.
Бежал он назад решительно, путь его утоптался так, словно пронеслось по нему стадо из сотни быков, загривок к загривку, и нашел Фетюк деревце и куст и свои две фалды. Приладил их к плащу.
Следом вскочил, побежал сумасбродно, вихрем, да так отчаянно, что и не описать. Топот его сапожищ сделался непрестанен, как грохот града по крыше, а ветер от его бега пригибал деревья к земле. Звери, что паслись вдоль тропы, падали замертво от сотрясения, а пар, что валил из носа Фетюка, разносил птиц в клочки, и охапки туч валились с неба на землю.
Вновь нагнал он Кайла, тот бежал головой книзу, сверкая пятками.
— Коли не соберешься бежать ты, сокровище, — сказал Фетюк, — не видать награды тебе.
И с этим завел он себя и взорвал в слепящий глаза, беспрестанный крутеж и неразбериху сапог, и остался Кайл позади в мгновение ока.
— Буду бежать, пока не лопну, — запричитал Кайл, сгустил в ногах весь свой пыл и отчаяние и загудел, зажужжал, словно навозная муха в окне.
За пять миль до Бен-Эдаря Фетюк остановился, ибо опять наткнулся на ежевику.
Ел ее, пока не превратился в мехи с соком, и, когда услыхал гудение и жужжание Кайла Железного, загоревал, что опять не получится доесть свою долю. Снял он плащ, набил его доверху ежевикой, закинул тюк на плечо и ринулся мощно и прытко к Бен-Эдарю.
Глава шестая
Трудно было б поведать об ужасе у Фюна в груди и в сердцах у фениев, пока ждали они исхода забега.
Рассуждали без умолку, и в некий миг того дня кто-то упрекнул Фюна, что не привел тот Кэльте, сына Ронана, как договорились.
— Никто не бегает лучше Кэльте, — заявил один.
— Нет ему равных, — сказал второй.
— Легче перышка.
— Быстр, как олень.
— Напорист, как бык.
— Ноги волка.
— Вот кто бежит-то!
Все это сказали Фюну, и Фюн сказал это все себе самому.
С каждой истекшей минутой капля свинца падала во всякое сердце, и жало отчаяния проникало во всякий ум.
— Иди, — сказал Фюн человеку с глазами ястреба, — иди на вершину холма и смотри, как приближаются бегуны.
Послал он шустрых попутчиков с ним, чтоб бегали туда-сюда и поставляли вести без всякой заминки.