Дермод Мак-Аэд наслаждался этими вылазками без посторонних и, когда мог выкроить денек от придворных занятий и дел, тайно посылал весточку Кримтанну. Юноша хватал свое охотничье снаряжение и присоединялся к правителю в оговоренном заранее месте, а потом они бродили по разным местам наугад.
Во время одного из таких приключений, когда они исследовали разлившуюся реку, дабы найти брод, увидели одинокую женщину в повозке, катившей с запада.
— Любопытно, что бы это значило? — задумчиво воскликнул король.
— Что тут удивительного для тебя — женщина в повозке? — спросил Кримтанн, ибо его спутник любил знания и хотел ими обладать.
— Знаешь, мое сокровище, — ответил Дермод, — наши умы изумлены, когда мы видим женщину, способную гнать корову на пастбище, ибо всегда нам кажется, что плохо они управляют.
Кримтанн впитал эти наставления, аки губка, и так же быстро их переварил.
— Думаю, это верно сказано, — согласился он.
— Однако, — продолжил Дермод, — когда мы видим женщину, управляющую повозкой и двумя лошадьми, мы поистине изумлены.
Когда объясняют предмет, нас удививший, изумляемся мы еще более, и сообразно Кримтанн был теперь поражен, как и король.
— И вправду! — молвил он. — Женщина правит двумя лошадьми!
— Разве раньше ты этого не замечал? — спросил его король с добродушным ехидством.
— Я смотрел, но не видел, — признался молодой человек.
— Кроме того, — сказал король, — когда мы видим женщину вдалеке от дома, у нас возникают догадки, ибо ты же видел и замечал, что женщины — домохозяйки и что дом без женщины или женщина без дома — вещи несовершенные, и, хотя такое можно наблюдать нечасто, это замечается вдвойне.
— Без сомнения, — ответил королевич, задумчивого нахмурив брови.
— Мы разузнаем об этой женщине, спросив ее саму, — решительно предложил король.
— Так и сделаем, — согласился Кримтанн.
— Мое королевское величество использует слова «мы» и «нам», когда говорит о своем королевском величестве, — сказал Дермод, — однако князья, которые еще не правят землями, должны использовать другую форму речи, когда говорят о себе.
— Я так безрассуден, — смиренно ответил Кримтанн.
Король расцеловал его в обе щеки.
— На самом деле, сердце мое и сын мой, мы не ругаем тебя, но ты должен думать и стараться не выглядеть таким ужасно безрассудным. Это есть часть искусства правителя.
— Мне никогда не овладеть этим трудным искусством, — посетовал его спутник.
— Все мы должны освоить его, — ответил Дермод. — Думать должно умом и языком, но не должны мы думать носом и бровями.
Женщина в повозке приблизилась к броду, рядом с которым они стояли. Не останавливаясь, направила она сходу своих коней через отмель и пересекла реку, подняв целый вихрь пены и брызг.
— Ну разве она не славно правит! — восхищенно воскликнул Кримтанн.
— Когда ты станешь постарше, — отечески обратился к нему король, — будешь восхищаться тем, что действительно достойно восхищения, ибо хотя она и славно правит, но сама она славнее. — И с чувством добавил: — Она воистину чудо света и бесконечная радость для глаз!
Всем этим была она и даже большим, и, когда она направила лошадей через реку и заставила их взлететь на берег, ее развевающиеся волосы и приоткрытые губы, вся ее юная сила и грация тела бросились в глаза королю и не смогли легко их покинуть.
Тем не менее свой взор дева остановила не на царе, а на его подопечном, и если правитель мог с трудом отвести от нее взгляд, то она с таким же трудом не могла не смотреть на Кримтанна.
— Стой, погоди! — воскликнул царь.
— Ради кого мне останавливаться? — спросила она, все же останавливаясь, как это свойственно женщинам, которые, получив указание, все же бунтуют против него.
— Ради Дермода!
— В этом мире полно Дермодов, — возразила она.
— Но только один Ард Ри, — ответил правитель.
Тогда она сошла с повозки и поклонилась.
— Я хочу знать твое имя! — молвил он.
Однако на это требование она нахмурилась и отрезала:
— Не хочу об этом говорить!
— Также хочу я знать, откуда ты пришла и куда направляешься.
— Не желаю говорить ни о чем из этого!