Лиам снова целует меня, медленно и нежно, и я встаю, поворачивая его так, чтобы закончить промывание и перевязку ран на его спине. Когда он, наконец, перевязан, я помогаю ему подняться и раздеваю его, укладывая на кровать, чтобы он мог лечь на живот, подложив подушки под голову и бедра, чтобы ему было удобно. Я ложусь рядом с ним, убираю волосы с его лица, держу его за здоровую руку, пока он не засыпает.
— Я люблю тебя, — шепчу я, и я никогда в жизни не была так уверенна в этом.
Несмотря ни на что, я могу поклясться, что вижу, как он улыбается даже во сне.
ЧЕТЫРЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ…
Я стою в нашей гостиной с конвертом в руке, Лиам рядом со мной. Внутри него ответ, и я не знаю, тот ли это, который я хочу знать. Сегодня у нас был прием у врача, сначала у Лиама, чтобы проверить заживление его спины и руки, а затем у меня, чтобы осмотреть ребенка. Сам ребенок в порядке, здоров и прекрасно растет, по словам доктора, но на выходе нам вручили кое-что еще… результаты теста на отцовство, который мы запросили.
Сейчас я держу его в руке, раздумывая, стоит ли нам его открывать.
Все неопределенно. Короли официально не встречались с той последней судьбоносной встречи. Лиам продолжает вести дела как обычно, зная, что Грэм ищет его пропавшего брата, устанавливает контакт с теми, кто знает, где он может быть. Теперь мы ежедневно оглядываемся назад, ожидая плохих новостей.
В конверте могут быть хорошие новости или плохие, или может быть вообще ничего, если мы захотим, чтобы это было так.
— Ты хочешь знать? — Тихо спрашиваю я Лиама, глядя в его зеленые глаза. В первый месяц нашего брака, каким бы бурным он ни был, сами наши отношения только окрепли. Без Александра и Сирши, нависающих над нами, мы чувствовали себя свободными, и, хотя из-за его травм мы едва могли быть близки, я чувствую, что растет другой вид близости, который сближает нас больше, чем когда-либо прежде.
Теперь у меня на левой руке кольцо с бриллиантом изумрудной огранки на ободке из желтого золота и сапфировым багетом с обеих сторон. Мой родной камень и камень Лиама. Рядом с ним сидит простое золотое колечко, которое он подарил мне в день нашей свадьбы, кольцо, которое я люблю больше всего на свете, даже больше, чем то красивое обручальное кольцо, которое он подарил мне, чтобы компенсировать то, что у меня его не было, когда он делал предложение.
Я никогда не сниму ни то, ни другое. Лиам мой, а я его, отныне и навсегда. Что бы ни случилось, ничто не сможет нарушить это, даже потенциальное содержимое конверта. Но я все равно жду его ответа, чувствуя слабость, как будто не могу дышать.
— Для меня это не имеет значения, — твердо говорит Лиам, как я и предполагала. — Ты моя жена, любовь всей моей жизни. — Он нежно касается моей щеки своей зазывающей правой рукой, улыбаясь мне сверху вниз, его глаза полны любви. — Что касается меня, то ребенок мой. Наш. — Он делает паузу. — А ты хочешь знать?
Я долго думаю об этом, снова и снова вертя конверт в руках. И, наконец, я подхожу к камину и присаживаюсь перед ним на корточки. Разжигание огня занимает несколько минут. Снаружи жаркий летний день, но здесь центральный воздух достаточно холодный, чтобы тепло от огня казалось почти приятным. Когда пламя разгорается, я смотрю на Лиама, чтобы дать ему шанс остановить меня.
— Нет, — говорю я наконец, когда он не двигается и не произносит ни слова в знак протеста против того, что, как ему должно быть известно, я планирую сделать. — Если ребенок твой, — продолжаю я, моя рука крепче сжимает конверт, — тогда все будет хорошо. Мы могли бы навсегда оставить прошлое позади, без следа.
— Конечно. — Лиам пристально смотрит на меня. — Но?
— Но что, если это не так? — Я поднимаю на него глаза. — Что, если он от Александра? Ты можешь считать ребенка нашим ребенком и любить его, но мы всегда будем знать. Мы никогда не сможем забыть это, и я никогда не смогу полностью отпустить его. Я не хочу знать, Лиам. Я хочу, чтобы этот ребенок был нашим, независимо от того, что говорит биология. Как ты сказал, это не имеет значения. Так что нам не нужно знать.
— Я согласен, — тихо говорит Лиам. Он встает у меня за спиной, его руки обнимают меня за талию, и я делаю глубокий вдох, делая шаг вперед, к огню.
— Я люблю тебя, — шепчу я. — Я люблю тебя, и только тебя.
— И я люблю тебя, Ана. Только тебя, отныне и навсегда, и нашего малыша. — Лиам нежно целует меня в щеку.
— Это все, что мне нужно знать, и все, что когда-либо понадобится знать нашему ребенку.