— Он, черт возьми, не любил тебя! — Я смотрю на нее, чувствуя, что достучаться до нее прямо сейчас невозможно, не зная, что еще я могу сказать. — Он, блядь, коллекционировал тебя, Ана, как произведение искусства, или книгу первого издания, или что-то в этом роде. Ты не была для него личностью. Как ты и сказала, ты была его куклой. Игрушкой. Это не любовь…
— То, что сделал ты, тоже не любовь! Хранить от меня секрет о своей невесте, пока ты, предположительно, пытаешься придумать, как все разорвать, это не любовь! Лгать мне… это не любовь…
— Я не лгал тебе, Ана, ни разу. Никогда…
— Ложь по умолчанию все равно остается ложью.
Мы оба смотрим друг на друга, грудь вздымается, сердитые слова, которые мы оба выплевываем, повисают в воздухе между нами. Ана вцепляется в край кровати, ее глаза дикие, яростные и полные слез, и я так же расстроен.
— Я не знаю, что делать, — тихо говорю я, глядя на нее. — Я не знаю, чего ты хочешь, хочешь ли ты его, или меня, или даже знаешь ли ты. Я принял свое решение, Ана, даже если ты мне не веришь. Я кое-что утаил от тебя, да. Я думал, что это был правильный выбор. Но я не знаю, чего ты хочешь от меня, от нас…
— Чего хочешь ты? — Ана смотрит на меня, ее губы дрожат, и больше всего на свете мне хочется сказать ей, что все будет хорошо. Но я больше не уверен, правда ли это.
— Я хочу тебя, — просто говорю я, удерживая ее взгляд своим. — Только тебя, но я больше не знаю, как это возможно. Я потеряю все ради женщины, которая все еще мечтает о другом мужчине.
И затем, прежде чем она успевает сказать хоть слово, прежде чем я могу сказать что-нибудь еще, о чем потом пожалею, я разворачиваюсь на каблуках и выхожу из комнаты, звук ее плача преследует меня всю дорогу по коридору.
4
АНА
Не раздумывая, я вскакиваю с кровати и следую за ним. Мое сердце бешено колотится в груди, слезы текут по лицу, но я не могу просто бросить это. Не так, не тогда, когда это последнее, что он сказал перед уходом. Он не собирался на ней жениться. Может ли это быть правдой?
До того момента, как Сирша ворвалась в пентхаус, у меня никогда не было оснований полагать, что Лиам не говорит мне правду о своих чувствах. Все, что он говорил, все, что он делал, указывало на то, что он был человеком, который был по-настоящему влюблен в меня, который был готов пересечь океаны и пойти на жертвы, чтобы мы были вместе. Я чувствовала себя такой виноватой, потому что все, о чем он просил меня, это разлюбить мужчину, которого я, возможно, вообще не должна была любить, и я боролась с этим. Но у Лиама тоже были секреты от меня.
Он шагает к своей спальне, и мне приходится спешить, чтобы не отстать от него. Я вижу, что он сердит по тому, как расправлены его плечи, как он наклоняется вперед при ходьбе, но я не могу просто отпустить его. Что-то внутри меня кричит, что если он войдет в эту комнату и закроет дверь, то все кончено. Что если я не смогу вернуть его, и я пока совсем не уверена, что готова отпустить его навсегда.
Он собирается захлопнуть дверь, входя в свою комнату, но я толкаю ее, следуя за ним внутрь. Он поворачивается ко мне, когда я это делаю, его зеленые глаза сверкают, и я стою на своем, когда мы встречаемся лицом к лицу, разочарование на лице Лиама столь же очевидно, как и боль, которую я вижу, мерцающую в его глазах. И есть кое-что еще, что я вижу, когда его взгляд скользит по мне. Он хочет меня, даже сейчас. Я чувствую это, и я тоже хочу его. Скалистый утес, на котором висят наши отношения, заставляет чувствовать себя еще хуже из-за того, что мы никогда не были полностью вместе. Каждый раз, когда мы становимся так близки, что-то случается, что все разрушает. Лиам останавливает нас, или я случайно называю имя другого мужчины. Что бы произошло, если бы я вместо этого выкрикнула его имя в ту ночь? Признался бы он мне во всем, что касалось Сирши, сказал бы, что порвет с ней, и теперь у нас все будет хорошо?
Узнать невозможно. Но я не готова признать это полностью, пока нет.
— Я пыталась забыть Александра, — говорю я ему, затаив дыхание, закрывая за собой дверь и прислоняясь к ней, чтобы он не смог легко вытолкнуть меня. — Я же сказала тебе, что повесила трубку, когда он позвонил в первый раз. Я была готова сказать тебе, что хотела быть с тобой, оставить его в прошлом, я хотела признать это к тому времени, когда ты вернешься домой из своей поездки. И тут ворвалась Сирша…
— Я боялся, что Александр может позвонить тебе. — Лиам потирает подбородок. — Я должен был, черт возьми, догадаться…