Я не могу в это поверить. Я не могу.
Сирша опускает руку, глядя на меня с разочарованием, написанным на ее красивом лице.
— Ты что, идиотка? — Спрашивает она, прищурив глаза. — Я уже дважды задала тебе вопрос…
Мои мысли возвращаются к тому, что она сказала раньше. Имя.
— Отец Донахью, — выпаливаю я, и Сирша прищуривает глаза.
— А что насчет него?
— Ты сказала, что он провел вашу… вашу помолвку? Что ты имеешь в виду? — Сама идея этого кажется мне странной. Я никогда не представляла себе помолвку иначе, чем когда мужчина сделает мне предложение в какой-нибудь романтической обстановке. Софию не столько обручили, сколько затащили в собор вместе с Лукой и Доном Росси, и решение о помолвке Катерины было принято без ее подарка, а ее свадьба была столь же поспешной.
Сирша вздыхает.
— Это традиция королей, когда самый высокопоставленный из них собирается жениться. Он подписывает документ в присутствии священника, будущей невесты и двух членов ее семьи мужского пола. — Она пожимает плечами. — Все это очень архаично, как и многие их традиции, но не лишено своего очарования. И, — добавляет она, прищурив глаза. — Лиам провел эту церемонию со мной. Итак, это возвращает меня к вопросу…
— Отец Донахью, — снова выпаливаю я, и Сирша закатывает глаза, но я не останавливаюсь, чтобы дать ей выговориться. — Он на Манхэттене. Ты там живешь?
— Нет. — Сирша смотрит на меня так, как будто я немного туповата. — Я живу здесь, в Бостоне. Со своим отцом…
— Так как же он мог обручиться?
Сирша делает долгий, медленный вдох через поджатые губы, как будто ей требуется все ее терпение, чтобы продолжать говорить со мной.
— Мы были на Манхэттене, когда это исполнялось, — говорит она медленно, словно обращаясь к идиотке или ребенку. — На второй свадьбе Виктора Андреева и Катерины. Мой отец хотел, чтобы это подтвердилось до того, как Лиам уедет в какую-то деловую поездку… — Ее глаза снова сужаются, и я вижу, как она складывает кусочки воедино.
— Я спрошу тебя еще раз, — наконец говорит она. — Какого хрена ты делаешь в квартире моего жениха? И кто ты для него?
К явному отвращению Сирши, и моему, если честно… я разрыдалась. Потому что больше не могла этого отрицать. Если бы она лгала, она бы не знала отца Донахью. Она определенно не была бы на свадьбе Виктора и Катерины, на которой она, вероятно, присутствовала вместе с Лиамом. При мысли о том, что они были вместе на свадьбе, держались за руки, танцевали, смеялись, меня тошнит.
Я смотрю на кольцо у нее на пальце и знаю, что она говорит правду. Это видно по ее осанке, по тому, как уверенно она говорит, как все части сочетаются друг с другом. Он держал это в секрете от меня, и вот как я это узнаю.
У меня подкашиваются колени. Слезы текут по моему лицу, когда я прикрываю рот другой рукой, сдерживая глубокие, судорожные рыдания, которые угрожают вырваться наружу. Сирша с разочарованным отвращением качает головой, отворачиваясь от меня. Мне требуется секунда, чтобы понять, куда она направляется… в сторону спальни Лиама.
Я слежу за ней достаточно долго, чтобы она успела зайти внутрь, оглядываясь по сторонам, как будто ищет что-то конкретное. Кровать застелена, и она отворачивается от нее, чтобы открыть ящики комода, его гардероба, прокрадывается в смежную ванную и затем снова выходит.
— Здесь нет ничего твоего. — Сирша смотрит на меня так, словно это я каким-то образом виновата в том, что она не нашла улик, которые искала.
— Я…я здесь не сплю, — выдавливаю я сквозь слезы, у меня сдавило горло. — Я…
— Ты с ним не спишь?
Я качаю головой, и это, по крайней мере, правда. Она прищуривает глаза, как будто оценивая меня, а затем протискивается мимо меня, чтобы снова пройти через гостиную в противоположную сторону дома. Направляясь в мою комнату.
Я пытаюсь догнать ее, но она входит первой в комнату для гостей, которую я занимаю. Она оглядывается вокруг, стоя посреди комнаты, разглядывая бело-розовую цветовую гамму, неубранную кровать и открытую дверь ванной, чтобы увидеть, где на столе разбросаны некоторые из моих вещей.