Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, и Сирша улыбается, явно наслаждаясь моим замешательством.
— О, не притворяйся, что тебе не нравится сама мысль об этом. Все, о чем вы, мужчины, мечтаете. Нетронутая невеста, та, которая будет дрожать от удовольствия при виде вашего члена, и только вашего члена. Вам всем это нравится. Все, что я могу тебе дать, все, что я могу предложить, может быть сведено на нет в одно мгновение, если я раздвину ноги для какого-нибудь другого мужчины. Это делает это заманчивым, честно. Особенно после того, что я нашла в твоей квартире.
Ее взгляд становится жестче.
— Потому что не имеет значения, куда ты засунешь свой член, не так ли, Лиам? Главное, чтобы я была чиста в день нашей свадьбы.
— Отсутствие у меня девственности вряд ли может быть для тебя сюрпризом, Сирша, — сухо говорю я. — И в конце концов, разве тебе не нужен мужчина, который знает, что он делает в постели?
— Я хочу мужчину, который, черт возьми, не лжет мне. — Губы Сирши сжимаются. — Я знаю, чего я пожелаю. — Она щелкает монеткой в сторону, позволяя ей упасть в фонтан. — Чертово объяснение, Лиам Макгрегор. И побыстрее. Начнем с твоей бизнес-поездки после свадьбы.
Я со вздохом скрещиваю руки на груди.
— Как, я уверен, ты уже поняла, я уезжал не по делам. Когда мы с Виктором ворвались в шале, где Алексей держал женщин, Ану продали во время его вечеринки, прежде чем мы успели туда добраться. Она была единственной, кого мы не смогли спасти. Поэтому я пошел за ней.
— Виктор просил тебя сделать это?
— Нет…
— Значит, ты решил пойти за ней по собственной воле. Почему? — Сирша прищуривает глаза.
— Потому что я чувствовал себя виноватым. Я не мог оставить ее в руках человека, который вот так ее купил. И мне было проще всего пойти. — Отчасти это правда, достаточно, чтобы, я думаю, Сирша, возможно, прислушалась.
— Тебе, главе ирландских королей, проще охотиться за девушкой, ставшей жертвой торговли людьми, чем кому-то из бригадиров Виктора. Я думаю, что нет. — Сирша поджимает губы. — Не относись ко мне так, будто я глупая, Лиам. Кто она для тебя?
— Мы… Я встречался с ней раньше, мельком. У нас возникла определенная привязанность. Дружеская. Я не хотел оставлять ее спасение в чужих руках…
— Дружеская? — Сирша ухмыляется. — Ты хочешь сказать мне, что между вами нет романтической привязанности, Лиам. Что ты не трахаешь ее, что ты не…
— Дело не в этом…
— Прекрати, черт возьми, врать! — Она с отвращением качает головой, повышая голос, хотя и старается говорить на повышенных тонах, чтобы наш разговор не был слышен из-за плеска фонтана. — Я нашла нижнее белье в ее ящиках. Кружевные, красивые вещи, ночнушку, пояс с подвязками, гребаный воротничок. — Она поднимает бровь. — Я и не знала, что ты такой развратный, Лиам. Это наводит меня на определенные мысли о нашей первой брачной ночи, или, возможно, я попрошу тебя надеть это вместо нее на меня.
— Перестань, Сирша. — Я сердито смотрю на нее. — Я покупал эти вещи не для того, чтобы она носила их для меня.
— Но ты их купил.
— Они привлекли ее внимание. Она через многое прошла. Я хотел ее побаловать…
— Но не трахать ее. — Сирша качает головой. — Я не дура, Лиам. Я достаточно хорошо знаю мужчин, даже если у меня никогда не было ни одного. Я девственница, а не идиотка. Я знаю, что ты не хочешь жениться на мне, что ты тянул время задолго до официальной помолвки. Конечно, обидно, что ты не видишь, что у тебя перед носом, что ты не ценишь меня так, как следовало бы. Но в моем положении много женщин, состоящих в организованных браках, холодных и без любви. Это не то, чего я хотела, но и не неожиданно. Но это…
Ее челюсть сжимается, и она отходит от фонтана, ближе ко мне.
— Это вопиющее неуважение, Лиам. Это неуважительно ко мне, и я этого не потерплю. Я не позволю, чтобы со мной так обращались. Я дочь Грэма О'Салливана, его старшая дочь. Тебе не мешало бы подумать о последствиях, если бы я рассказала ему, что, или, скорее, кого, я нашла в твоей квартире на днях.
Я внимательно смотрю на нее.
— Так ты ему не сказала?
— Нет. — Сирша упирает руки в бедра, вызывающе вздернув подбородок.