— А Лиам? Что он сказал?
Я слегка грустно улыбаюсь Максу.
— Что он этого хочет. Он хочет нас. Ему все равно, чей это ребенок биологически. Если мы говорим, что он его, значит, он его.
— Итак, если ты останешься с Лиамом, у вас будет семья. И позже, возможно, у вас появится шанс узнать, что вы почувствуете, когда узнаете, что ребенок от Лиама, переживете это вместе.
— Я просто не понимаю, как он может… как он действительно может брать на себя такое. И я не знаю, буду ли я хорошей матерью, если смогу…
Макс пристально смотрит на меня.
— Почему ты так думаешь?
Я делаю паузу, покусывая нижнюю губу.
— Однажды я уже была беременна, — шепчу я. — Я не оставила ребенка. Я только начинала в Джульярде… это разрушило бы всю мою карьеру. Отец был другим танцором, у него определенно не было никакого интереса. Все убеждали меня, что это было правильное решение, и я чувствовала, что так оно и есть. Так что я сделала этот выбор. Я уверена, что у тебя, как ни у кого другого, есть мысли по этому поводу.
Я ожидаю, что Макс прочтет мне нотацию, но вместо этого он просто некоторое время сидит тихо, как будто осмысливая все, что я ему рассказала.
— Ты сожалеешь об этом? — Наконец мягко спрашивает он. — О выборе, который ты сделала тогда.
— Я… — Мне требуется мгновение, чтобы обдумать это. — Иногда мне кажется, что да, — тихо признаюсь я. — В конце концов, я все равно потеряла свою карьеру по совершенно другой причине. Я задаюсь вопросом, стоило ли все это того, могла бы у меня быть другая жизнь, которая сделала бы меня счастливее, могла бы я избежать всей этой боли. Но в конце концов… нет. Я не жалею об этом. — Когда я говорю это, я понимаю, что это правда. — Это было неподходящее время. Сейчас я не готова, но тогда я определенно не была готова. У меня было очень мало поддержки и еще меньше денег. Отец вообще не был бы в этом замешан. Я была бы почти совсем одна. Я бы не смогла этого сделать. И если бы я сделала этот выбор, да, многих ужасных вещей, которые произошли со мной, могло бы и не быть. Я бы не встретила Софию, не жила с ней, я бы жила где-нибудь в другом месте со своим ребенком, жизнью матери-одиночки. Совершенно другой жизнью, и здесь меня бы тоже не было. Я бы никогда не встретила Лиама.
— А сейчас? Если бы ты сделала этот выбор сейчас, как ты думаешь, ты бы пожалела об этом?
Я удивленно смотрю на Макса, и он улыбается.
— Ана, я здесь не для того, чтобы судить тебя. На самом деле я больше не священник, помнишь? И в любом случае, мне хотелось бы думать, что даже тогда я бы не осудил тебя. Я здесь, чтобы выслушать тебя и помочь тебе найти свой путь.
— Не знаю, — шепчу я. — Но откуда мне знать, буду ли я хорошей матерью? Моя собственная мать пыталась, но ей было так тяжело. Я даже не знаю, захотела бы я иметь вообще детей, если бы это только что не произошло. Теперь я думаю, что хочу этого, но что, если не хотеть этого раньше означает, что я буду плохой матерью? В первый раз мне не было грустно. Я просто почувствовала облегчение от того, что все было сделано, и я могла двигаться дальше и вернуться к жизни, ради которой я так усердно работала.
— Выбор, который ты сделала в своей прошлой жизни, ничего не значит для твоей жизни сейчас, — мягко говорит Макс. — Ты уже не тот человек, Ана. Я думаю, тот факт, что ты так беспокоишься о том, что ты плохая мать, означает, что, по правде говоря, у тебя, вероятно, больше шансов быть хорошей матерью. Ты хочешь, чтобы у этого ребенка была хорошая жизнь. Ты хочешь сделать правильный выбор для себя и для этого ребенка. Ты уже хорошая мать, Ана, потому что вкладываешь в это так много мыслей и усилий. И что бы это ни значило… вернуться на Манхэттен и заниматься этим самостоятельно или остаться здесь с Лиамом, ты сделаешь этот выбор, учитывая интересы твоего ребенка, а также свои собственные. Но, — добавляет он, морщась, — я скажу, что не думаю, что тебе стоит возвращаться в Париж с Александром.
— Нет! — Я решительно качаю головой. — Я не собираюсь этого делать. Я уже сказала Александру, что между нами все кончено, и что я не могу растить с ним ребенка, все что было между нами это неправильно.
— Я рад, что ты пришла к такому пониманию. — Макс колеблется. — Ты любишь Лиама, Ана?
Вопрос прост, и я знаю ответ в тот момент, когда его слышу.
— Да, — отвечаю я так же просто. — Да.
— Он любит тебя. — Макс ласково смотрит на меня. — Я бы дал ему шанс показать тебе, что он может делать то, что говорит, Ана, и любить вас обоих, независимо от истинного происхождения вашего ребенка. В конце концов, Иосиф любил ребенка, который не был его, и мир от этого стал лучше.