Вода в ванне все еще теплая, но мне вдруг становится ужасно холодно.
— Это все, для чего они и должны быть хороши — говорю я еле слышно. — Для нас двоих. Меня и Лиама.
— В той жизни, которой мы живем, Ана, это неправда. Когда все только начиналось, наш с Виктором брак не был удачным ни для одного из нас. Я ненавидела его, считала, что он ниже меня, и даже не хотела, чтобы он прикасался ко мне. Я приводила его в бешенство. Мы ссорились, мы не ладили, это была плохая пара, но мы поженились, потому что так было лучше для других. В интересах Луки и людей, которые зависят от него, в интересах Виктора и людей, за которых он несет ответственность. Из-за этого произошли ужасные вещи, но из этого вышло и хорошее, Ана. И теперь наш брак превратился в брак по любви. В этом мире, Ана, браки так не начинаются. Не имеет значения, что Лиам любит тебя, а не Сиршу. Она то, что лучше всего подходит для…
— Не смей говорить, что она то, что лучше для него. Ты не знаешь, что…
— Я знаю.
— Это Виктор сказал тебе сказать это? — Я чувствую, как у меня снова сжимается горло, беспокойство и страх поднимаются, чтобы закупорить его.
— Мое мнение и мнение Виктора совпадают в этом, Ана. Ты уже через многое прошла. Если ты останешься с Лиамом, а он будет продолжать стремиться быть с тобой вместо того, чтобы жениться на женщине, на которой обещал жениться, это может иметь далеко идущие последствия. Он подвергает опасности себя и нас, продолжая эти отношения. Пожалуйста, Ана, просто вернись домой.
Я обхватываю себя одной рукой, сдерживая слезы.
— Я уже не знаю, дом ли Манхэттен.
— Здесь есть люди, которые любят тебя. София, я…
— Это не похоже на любовь. Это похоже на вмешательство.
— Иногда такая любовь, — мягко говорит Катерина. — Ана, Лука и Виктор не собираются поддерживать Лиама в этом. Короли не потерпят, чтобы он отодвинул Сиршу в сторону. Они заботятся о бизнесе, верности, союзе и обещаниях, данных Лиамом. Его отец был предателем, и они тоже ищут в нем эти признаки, всегда настороже. Если Лиам пойдет против других королей, у него не будет никакой поддержки. Лука и Виктор поддержат альянс, а не его. Сирша — практически королевская особа, Ана, ирландка до мозга костей, старшая дочь одной из их самых выдающихся семей. Для них важно то, что она выходит замуж за Лиама и делает маленьких детей Макгрегору / О'Салливану. Не чувства Лиама, не твои, не любовь или желание. Долг. Сдержанное слово.
— Он тоже давал мне обещания, — шепчу я. — А что насчет этого?
— Обещания, которые он дал русской девушке, ничего не значат для них, — говорит Катерина, и ее тон смягчается, но ее слова режут меня, как ножи. — Я не пытаюсь быть жестокой, Ана. Для людей здесь, которые любят тебя, для Софии, для меня, даже для Саши, ты значишь все. Но для этих мужчин ты ничто. Они могут убить Лиама до того, как увидят его с тобой. Женитьба на тебе означает, что твой ребенок унаследует все, если это будет мальчик. Если они поверят, что ребенок от Лиама, они увидят в ребенке наполовину ирландца, наполовину русского будущего Королей. Они этого не потерпят. А если они хотя бы на секунду подумают, что есть шанс, что ребенок не от Лиама? — Катерина вздыхает. — О, Ана, это сделает все намного хуже.
— Лиам собирается объявить ребенка своим. Никто не должен знать, что есть вероятность, что это не так. Для всех остальных этот ребенок, несомненно, принадлежит Лайаму…
— Из всего есть выход. Ана, все в этом неправильно. Все в этом с такой же вероятностью убьет Лиама и даже тебя, как и сработает… даже более вероятно. Пожалуйста, пожалуйста, просто вернись в Нью-Йорк…
— Я не могу, — шепчу я, и я знаю, что это правда до самой глубины моей души. — Я не могу оставить Лиама. С того дня, как я встретила его в России, в нем что-то было. Я не могу это игнорировать или уйти от этого. Он спас меня и привел сюда, и это постепенно исцеляет меня. Я думаю, что это то место, где я должна быть, Кэт, с кем я должна быть. Он пересек океан, страны, континент, чтобы найти меня. Я не могу бросить его сейчас.
Я делаю глубокий вдох, закрывая глаза.
— Прости, Кэт. Я слышу, что ты говоришь. Но Лиам принял решение…и я тоже. Я люблю его. Я остаюсь.
Я слышу, как она втягивает воздух, когда начинает говорить, но я не жду, чтобы услышать, что она собирается сказать. Я заканчиваю разговор, бросая телефон на пол, поскольку до меня начинает доходить масштаб того, что я сделала, что я выбрала.
Я закрываю лицо руками и наклоняюсь вперед, сворачиваясь калачиком в прохладной воде.