Единственное, чего я не вижу, это дышит он еще или нет.
21
АНА
На один ужасающий момент мне кажется, что Александр мертв. Он лежит на ковре рядом с мертвым телом Иветт, истекая кровью из огнестрельного ранения в верхнюю часть груди, достаточно близко к плечу, чтобы не задеть ничего жизненно важного, но, опять же, это невозможно знать наверняка. Я отскакиваю от Лиама, на мгновение зависая между двумя мужчинами, как и была все это время. Затем я стою на коленях на ковре рядом с Александром, мои руки прижаты к ране, я пытаюсь остановить кровотечение, почувствовать, дышит ли он еще, бьется ли его сердце.
Сердце бьется. Я чувствую, как слабо поднимается и опускается его грудь, прерывистое биение пульса на горле, когда кровь вытекает из раны, и мне кажется, что я снова разбиваюсь вдребезги. Я хотела оставить наши отношения с Александром, начать новую главу, но я также знала, что часть меня всегда будет любить его и то, что у нас было общего. Я не хотела, чтобы он умирал. Я не хочу, чтобы он умер.
— Ана… — доносится до меня голос Лиама, когда он, пошатываясь, поднимается с того места, где я ударила его о тумбочку, Найл помогает ему подняться.
— Нет! — Я пристально смотрю на него, по моим щекам текут слезы. — Я просила тебя не делать этого, Лиам! Я просила тебя не причинять ему боль! Я хотела поговорить с тобой, но я не могу сделать выбор, если ты выбрал для себя единственный вариант!
Лиам останавливается как вкопанный, боль отражается в каждой черточке его лица, когда его глаза расширяются, встречаясь с моими.
— Ана, мне жаль, — говорит он. Его голос внезапно становится раскаивающимся, но я уже поворачиваюсь обратно к Александру, слезы текут по моим щекам, когда я чувствую, как его кровь стекает по моим рукам, горячая и липкая между пальцами. Макс перемещается между телом Иветт и Александром, протягивая руку, чтобы помочь мне.
— Нам нужно уложить его в постель, — говорит Макс. — Кто-нибудь, принесите тряпки, горячую воду, все, что сможете найти, чтобы остановить кровотечение.
Лиам застыл на месте, выражение его лица испуганное, как будто все приняло неожиданный оборот.
— Кто-нибудь, двигайтесь, сейчас же! — Макс огрызается, а затем снова смотрит на меня. — Ты можешь помочь мне уложить его в постель, Ана?
Я киваю, чувствуя головокружение, но полная решимости не дать Александру умереть, если смогу.
— Я попытаюсь, — тихо говорю я, но Найл стоит у моего плеча, мягко уводя меня в сторону.
— Я сделаю это, девочка, — говорит Найл своим хриплым голосом, его мягкая ладонь на моей руке, когда он отталкивает меня от Александра. — Это не поможет ему, если его слишком сильно толкнут, поднимая с постели. Возьми полотенца, чтобы кровь не попала на кровать, девочка, а также тряпки и воду, если хочешь помочь.
Я тупо киваю, отступая назад, пока Макс и Найл поднимают Александра. Он слабо стонет от боли, звук, который проникает прямо в мое сердце, когда двое мужчин обходят тело Иветт, не заботясь о том, чтобы сдвинуть его с места, пока они несут Александра к кровати.
Я протискиваюсь мимо Лиама, который хватает меня за руку.
— Ана, прости меня, — шепчет он. — Я хотел убрать его из нашей жизни. Каждую секунду, которую я проводил с тобой с тех пор, как мы воссоединились, он был там, преследуя нас. Он, блядь, всегда рядом, и я не думал, что он когда-нибудь оставит тебя в покое, малышка…
— Нет. — Я качаю головой, отстраняясь. — Ты хотел отомстить. По крайней мере, будь честен с самим собой и со мной, Лиам…
— Я хотел защитить тебя!
— И я хочу чувствовать себя в безопасности! — Я смотрю на него, сильно закусывая губу, чтобы сдержать еще больше слез. — Но мне также нужно верить, что ты не будешь действовать за моей спиной и делать выбор за меня. — Я отстраняюсь от него, когда он снова тянется ко мне, качая головой. — Мы поговорим об этом позже, Лиам. Прямо сейчас мне нужно помочь Александру исправить то, что ты натворил.
Найл и Макс укладывают его в постель, когда я возвращаюсь с охапкой гостиничных полотенец и несколькими горячими влажными салфетками в руке. Макс склоняется над Александром, держа в одной руке флакон с маслом, а большим пальцем другой проводит по лбу бледнолицего мужчины, тихо что-то бормоча. Несколько слов доносятся до меня…пусть Господь, который освобождает вас от греха, спасет вас и воскресит, а затем, мгновение спустя, Отче наш, сущий на небесах…
У меня по спине пробегает холодок.
— Все так плохо? — Спрашиваю я тихо, мой голос настолько приглушен, что его едва слышно. — Чтобы провести последний обряд?