— Лиам… — я выдыхаю его имя, запрокидывая голову, чтобы его губы коснулись моего горла, чувствуя, как нарастает новый оргазм, когда он выходит из меня и снова входит. Мне кажется, что он идеально вписывается в меня, как будто его тело создано для моего. Я смотрю на него, на его красивое, точеное лицо, рыжеватую бороду, поблескивающую в городском свете, проникающем через стеклянные двери, блестящие каштановые волосы, падающие на лоб. — О, Лиам.
— Ты моя, девочка, — ворчит он, снова входя в меня, покачивая бедрами, чтобы я могла почувствовать, насколько прочно он внутри меня, наполняя меня. — Всегда моя. Я не отпущу тебя, никогда. И я не позволю причинить тебе вред снова, никогда. Когда я говорю, что люблю тебя, Ана, я имею в виду всем своим существом, своим телом, своим сердцем, до глубины души. Я буду твоим. Я твой прежде всего, только твой.
Я чувствую, как к моим глазам подступают слезы, всплывая на поверхность, но на этот раз это слезы другого рода. Я поднимаю подбородок, глядя ему в глаза, когда он движется внутри меня.
— Я люблю тебя, Лиам, — шепчу я и чувствую дрожь, которая проходит по его телу, когда я говорю это. Его глаза закрываются, его бедра прижимаются к моим, когда он снова входит в меня. — Открой глаза, — шепчу я, и он так и делает, его зеленые глаза устремлены на меня с какой-то отчаянной надеждой, которая разбивает мне сердце и исцеляет все сразу. — Я люблю тебя.
— И я люблю тебя. — Он снова целует меня, глубоко, горячо и неистово. Я теряю счет тому, сколько раз мы шептали это друг другу, пока он входил в меня, снова и снова, медленно и неумолимо, пока удовольствие нарастало для нас обоих.
— Пойдем со мной, моя девочка. — Наконец он стонет, его тело содрогается поверх моего. Я встречаю его губы в еще одном страстном поцелуе, крепче обхватывая его ногами, притягивая к себе и удерживая его там.
— Кончай в меня, — шепчу я, и дрожь, сотрясающая его тело, пробирает меня до костей. Он стонет мне в рот, его руки сжимаются вокруг моих. Когда я чувствую, как он еще больше твердеет внутри меня, пульсируя от первой волны его оргазма, я тоже вскрикиваю, звук теряется в нашем поцелуе, когда мы соединяемся во второй раз, мое тело сжимается вокруг него, когда он наполняет меня. Это лучше всего, что я когда-либо представляла, лучше всего, что мы делали раньше. Я чувствую, как он растворяется во мне, наши тела тянуться друг к другу, когда мы прижимаемся друг к другу, содрогаясь от удовольствия, охватившего нас обоих.
Он остается внутри меня, даже когда начинает смягчаться, мы оба тяжело дышим.
— Тебе придется делать это каждый день, — дразню я его, затаив дыхание. — Может быть, два раза в день, чтобы компенсировать то, как долго ты заставил меня этого ждать.
Лиам приподнимается на обеих руках, наклоняясь надо мной, и смотрит мне в глаза, его лицо наполняется надеждой.
— Значит, ты собираешься остаться, девочка моя? Ты прощаешь меня?
— Я прощаю тебя, — шепчу я, протягивая руку, чтобы коснуться его щеки. — Но что касается того, что я остаюсь… — Я выскальзываю из — под него, чувствуя мягкую тяжесть его члена на своем бедре, когда отодвигаюсь, стягивая платье вокруг бедер, пока мы оба сидим на полу, глядя друг на друга. — Мы еще не свободны, Лиам. Александр все еще здесь. Ты все еще помолвлен. Мы не знаем, чей это ребенок…
— Я имел в виду именно это, когда сказал, что мне все равно. — Лиам хватает меня за руку, заглядывая в глаза. — Правда, я имел в виду это, Ана. Все, что меня волнует, это то, что ты любишь меня. Я разберусь с Сиршей, на самом деле уже. Я сказал ей и ее отцу, что не могу… что я не женюсь на ней. Все, что осталось, это сообщить королям о моем выборе. А что касается Александра…
— Я знаю, что не могу вернуться к нему, — тихо говорю я. — Но Лиам… мне нужно, чтобы ты понял, что когда-то он кое-что значил для меня. Он дал мне то, в чем я нуждалась тогда, в Париже. По-своему, он тоже спас меня, даже если это не могло длиться долго. Это было похоже на сон, на какую-то странную мрачную сказку, и мне нужно, чтобы ты смирился с этим, Лиам. Если я смогу примириться с тем, что Франко твой брат, с секретами, которые ты скрывал от меня, то и ты сможешь найти способ примириться с тем фактом, что нас с Александром действительно связывала странная любовь.
— Мрачная сказка. — Лиам одаривает меня грустной полуулыбкой. — Значит, это делает меня рыцарем, который спас тебя?
Я тихо смеюсь.
— Да, — бормочу я. — Думаю, можно сказать и так.
— Это делает Александра злодеем, — указывает Лиам.