Я опрокидываю вторую рюмку, запивая ее закипающим пивом. Они нарушили традицию, чтобы избавиться от моего отца и его схем и сохранить союз с русскими, чего я в любом случае никогда не одобрял, учитывая деловые отношения Андреева, но они хотят сделать то же самое с Лиамом за то, что он разорвал помолвку с Сиршей. Конечно, это оскорбление старой и уважаемой семьи и не очень хороший признак его приверженности месту, которое ему никогда не суждено было унаследовать, но вряд ли это тот же грех, из-за которого убили моего отца.
Нетрудно понять, почему Грэм так быстро согласился с этим и предложил меня в качестве замены, помимо оскорбления в адрес его дочери. Очевидно, что Лиам выступает против того, как все делалось всегда, не давая Грэму той власти, которой он жаждет. Он думает, что, если он вернет меня обратно, я подчинюсь и вернусь к старому статус-кво.
— Он чертовски неправ, — мрачно думаю я про себя, допивая свое пиво и жестом приказывая бармену принести мне еще. Если я все-таки вернусь, то это будет с намерением управлять делами по-своему, формировать таблицу в соответствии с моим стилем руководства, который на данный момент далек от того человека, которым мой отец пытался заставить меня быть.
Я узнал, насколько сладок вкус свободы и каково это, начать строить собственную империю без вмешательства моего отца, и я не спешу отказываться от нее.
— Ты выглядишь здесь немного одиноким. — Тихий голос доносится слева от меня, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть симпатичную блондинку, скользящую на табурет рядом со мной, одетую в черное платье на тонких бретельках с воздушной неровной юбкой, открывающей часть ее бедер с обеих сторон, и черные сапоги до колен на каблуке. У нее широкие бедра и грудь, она перекидывает волосы через плечо, чтобы мне было хорошо видно, что это за вид. Я легко могу представить, как склоняю ее над своей кроватью, набиваю полные ладони этой спелой попкой, одновременно насаживая ее на свой член.
— Как мужчина может быть одинок, когда у него есть свежее пиво? — Спрашиваю я с усмешкой, благодарный за то, что отвлекся, когда бармен пододвигает ко мне новую порцию, слегка приподнимая ее к себе.
— Это пиво согревает тебя ночью? — Она кокетливо улыбается, поворачиваясь ко мне, и я вижу ее глубокое, щедрое декольте, когда она это делает.
Груди Сирши прекрасны, но в лучшем случае их немного. Дерзкие и упругие, это точно, но у этой женщины они просто великолепны, почти перекрывая вырез ее платья. Я пытаюсь сосредоточиться на этом, а не на воспоминании о том, как Сирша, скрестив руки на груди, приподнимала декольте в том гостиничном номере, когда спорила со мной.
Иисус, Мария и Иосиф. Я чувствую пульсацию в своем члене при одной мысли о ней. Хорошо, что Грэм не отходил далеко и что она настаивала на том, что она девственница, иначе я бы овладел ею на той кровати с задранными ногами. Она свела меня с ума от желания только для того, чтобы помешать мне, как только мы поднялись в ее комнату, и теперь я расстроен, как жеребец в брачный сезон, когда поблизости нет кобылы для гона. За исключением того, что эта женщина выглядит так, словно готова к этому, и я не склонен ей отказывать.
— Чем травишься? — весело спрашивает она, указывая на пустые рюмки. — Джин? Водка? Виски?
— Никогда водка, — говорю я ей с содроганием. — Но виски я всегда предпочитаю или хороший джин.
— Я и сама любительница джина, — говорит она с улыбкой и машет рукой бармену. — Две порции Сапфирового, пожалуйста. Один для меня и один для джентльмена.
Я смеюсь, делая еще один большой глоток пива.
— О, милая, уверяю тебя, меня трудно назвать джентльменом.
— Тогда тем лучше. — Она заговорщически подмигивает мне. — Боюсь, я тоже не очень-то похожа на леди.
Блядь. Все становится на свои места даже легче, чем мне кажется в большинстве ночей. Тем не менее, сегодня вечером мне трудно проявить тот же энтузиазм, что и обычно, и все из-за чертовой Сирши и ее заговоров с отцом.
Этим утром я бы сказал любому, кто спросил, хотя никто бы этого и не сделал, что я годами ни разу не вспомнил о Сирше О'Салливан. Но это не совсем так. Я достаточно хладнокровно вел себя в отеле, желая, чтобы она думала именно так. Правда в том, что я думал о ней снова и снова с тех пор, как уехал из Бостона, особенно когда тоска по дому стала особенно сильной.
В конце концов, она была той девушкой, которой когда-то давно суждено было стать моей женой. Черт возьми, я даже подумал о ней, когда она появилась на складе, и не узнал ее, вместо этого поверив, что это просто другая девушка с чертами лица, которые напомнили мне Сиршу. Тогда, в Бостоне, я не чувствовал к ней глубокого влечения, ничего подобного тому, что было сегодня вечером. Но все равно, она была красива даже тогда. Иногда я задавался вопросом, какой бы она была на месте моей жены, какая жизнь у нас была бы, если бы все сложилось по-другому, обычно всегда после нескольких рюмок в те вечера, когда я никуда не ходил.
Теперь она здесь, во плоти, всего в нескольких милях отсюда. Все, что мне нужно было бы сделать, это сказать "да", сесть на рейс до Бостона, и она была бы моей. Она и все, что она скрывала от меня сегодня вечером.
Бармен ставит перед нами порции джина, и девушка ослепительно улыбается мне, поднимая свою.
— Как ты думаешь, за что нам следует выпить? — Спрашивает она, и я делаю все возможное, чтобы отвлечься от мыслей о Сирше.
— Сначала представься, — говорю я с ухмылкой. — Или у тебя есть привычка сначала знакомиться с мужчинами, а потом называть им свое имя?
— Немного таинственности придает пикантности вечеру, тебе не кажется? — Она чокается своей рюмкой с моей, мы оба осушаем ее вместе, и она тянется за своим стаканом с водой. — Эми, — говорит она, сделав глоток. — Ничего особенного, я знаю.
— Хорошее имя. — Я делаю еще один глоток пива. — Уильям Дэвис.
— Может, пожмем друг другу руки? — Она подмигивает мне. — У меня есть кое-что еще, чем я могу пожать тебе руку, если ты захочешь сходить в клуб. Или мы можем просто отправиться к тебе, или ко мне.
— Думаю, ко мне. — Я оплачиваю счета, достаточно, чтобы покрыть и мои напитки, и шоты, и Эми надувает губы.
— Не можешь позволить даме угостить тебя выпивкой?
— Ты сказала, что ты не леди. — Я обнимаю ее за талию и веду к двери. — Ты умеешь ездить верхом?
— На члене? — Она смеется, и я тоже фыркаю, открывая дверь навстречу теплому ночному воздуху.
— Мотоцикле, — уточняю я, и она слегка бледнеет, поднимая ногу, чтобы я мог видеть ее высокие каблуки.
— Я поймаю такси, — говорит она. — Просто дай мне адрес.
— Мы можем сделать это вместе, — дружелюбно говорю я ей. — Я просто позвоню своему знакомому и попрошу его прислать кого-нибудь за мотоциклом.
Обычно мне не хотелось бы оставлять где-нибудь свой байк, пока Джейкоб или кто-нибудь другой не приедет за ним, но я достаточно хорошо знаю бармена и большую часть здешних клиентов, чтобы доверять им. Вместо этого я оставляю его в задней части бара, посылаю Джейкобу сообщение, присоединяюсь к Эми у входа, и мы вместе ловим такси.
Она садится в теплый салон, и я, морщась, следую за ней, называя водителю свой адрес. Когда я это делал, мне казалось, что это хороший жест, но в тесном пространстве с затхлым воздухом и запахами предыдущих клиентов я уже начинаю тосковать по своему мотоциклу.