Когда мы приземляемся в Дублине и высаживаемся, мои мысли все еще заняты этим. Мужчины стоят позади нас, и я замечаю, что Сирша направляется прямо к своему отцу, Найл держится сзади. Если между ними что-то и есть, или если раньше было, она, похоже, не заинтересована в том, чтобы разжигать это или осознавать, что Найл это делает. Если он это делает. Я вынужден признать тот факт, что это может быть просто моя новообретенная ревность, выдумывающая все это.
— В отель? — Грэм смотрит на меня, пока Джейкоб пробирается вперед, чтобы поймать для нас такси. — А как насчет встречи с королями?
— Встреча назначена на завтра. — Я криво смотрю на него, умудряясь продвинуться достаточно далеко, чтобы оказаться позади Сирши, когда такси останавливаются. — Я думаю, у нас может быть ночь, чтобы обустроиться, прежде чем перейти сразу к делу.
Затем, пока он свирепо смотрит на меня, я плавно проскальзываю в кабину рядом с Сиршей и плотно закрываю дверцу.
— Меррион, — говорю я водителю, пока Сирша таращится на меня, ее рот дергается, когда она наконец закрывает его.
— Мой отец собирается убить тебя, — говорит она, когда такси въезжает в пробку. Оно чище и приятнее пахнет, чем то, которое я взял, когда пытался отвезти Эми в свою квартиру в Лондоне, но я уже скучаю по своему мотоциклу. Более того, я скучаю по Сирше, прижимающейся ко мне, когда она едет на нем позади меня, но я бы никогда не признался в этом вслух. Особенно ей.
— Нет, не собирается, — говорю я ей с ухмылкой. — Он хочет, чтобы я вернулся в Бостон, больше, чем мог бы желать моей смерти. — Я смотрю на нее, размышляя. — Если только, может быть, он не узнал о прошлой ночи.
Сирша отстраняется от меня.
— Мы не собираемся говорить об этом, — резко говорит она, но я могу поклясться, что вижу, как она морщится.
— О? — Я приподнимаю бровь. — Я знаю, ты думаешь об этом. Держу пари, тебе до сих пор больно, и что каждый раз, когда самолет слегка трясло, или это такси, ты чувствовала это своей…
— Коннор Макгрегор! — Сирша сердито смотрит на меня. — Если ты скажешь мне еще хоть слово о моей… или о чем-нибудь еще, я…
— Что? — В моих глазах появляется опасный блеск. — Может быть, ты скажешь Найлу? Натравишь его на меня из-за твоей чести?
— Это смешно, — натянуто говорит Сирша. — Найлу насрать на меня или мою честь.
— Тогда, о чем вы двое говорили? В самолете?
Сирша приподнимает бровь, глядя на меня. Находясь так близко, я чувствую запах ее духов, исходящий от ее мягкой, теплой кожи. Она пахнет цветами апельсина. Вчера вечером на ней было что-то более мускусное, соблазнительное, но сегодня она пахнет свежестью и сладко-манящим. Я не могу отделаться от мысли, что это сделано так же намеренно, как и строгий наряд, чтобы напомнить мне о том, какой чистой она должна быть. Как невинна и девственна.
В том, как она вела себя прошлой ночью, не было ничего девственного.
— А что, Коннор? Ты ревнуешь? — Медленно спрашивает она.
Что-то во мне обрывается, как натянутая гитарная струна. Я протягиваю руку, хватаю ее за подбородок и поворачиваю ее лицо так, чтобы она не могла отвести взгляд.
— Я не ревную, Сирша, — холодно говорю я, хотя тлеющий уголек у меня под ложечкой говорит об обратном. — Я обеспокоен. Найл в этом деле на стороне Лиама. Нет никаких причин, по которым он должен хотеть сблизиться с тобой, если только это не для того, чтобы каким-то образом причинить мне боль.
Сирша отстраняется от меня, достаточно сильно, чтобы оставить покрасневший след на своей коже, о чем я мгновенно сожалею и возбуждаюсь от всего сразу.
— Не все зациклены на тебе, Коннор, — огрызается она. — Мы с Найлом знаем друг друга с детства. Он всегда был другом Лиама и старше меня. Лиам уделял мне очень мало внимания, когда мы были детьми, но я знаю его достаточно хорошо, особенно когда была помолвлена с твоим братом. Мы говорили о доме. Вот и все.
— Тебе не следует оставаться с ним наедине. Он мог бы трахнуть тебя, и тогда ты не представляла бы никакой ценности ни для своего отца, ни для меня. — В ту же секунду, как эти слова слетают с моих губ, я сожалею о них. Грэма, может, и волнуют устаревшие традиции и непорочные невесты, но меня это не волнует. Друзей у Сирши достаточно, ей не обязательно приходить ко мне девственницей. Или, по крайней мере, я бы так думал до того, как обнаружил, какое это может быть удовольствие, впервые осквернять ее всеми способами.
Однако, по сути дела, меня это принципиально не волнует. Сирша сама опьянила меня, свела с ума и заставила чувствовать себя неуправляемым в эти последние дни. В моих глазах, если бы какой-нибудь другой мужчина первым проник в ее глубины, это бы ничего не изменило. Что, конечно, находится в прямом противоречии с недавним желанием убить любого мужчину, который дважды посмотрит на нее, с которым я тоже боролся в последние дни. Но Сирша мне верит. Она отшатывается, ее глаза сузились.
— Тогда тебе следует держать свои руки подальше от меня, — выплевывает она, когда такси сворачивает за угол к отелю. — Или к тому времени, когда мы подойдем к алтарю, у меня останется только самая техническая девственность.
Она не ждет, пока я подойду и открою ей дверь, сама выскакивает из такси, и это говорит мне о том, как сильно задели ее мои слова.
— Сирша… — Я пытаюсь остановить ее, но она едва удостаивает меня взглядом, проносясь мимо камердинера, собирающего ее сумки.
— Увидимся вечером за ужином, — натянуто говорит она, не оборачиваясь. Грэм протискивается мимо меня, чтобы присоединиться к ней, бросая на меня гневный взгляд. Найл следует за ними на несколько шагов позади, пока мои люди собираются вокруг меня, Джейкоб рядом со мной.
— Я думал, ты лучше ладишь с женщинами, — приветливо говорит Джейкоб, ухмыляясь и наблюдая, как Сирша стремительно уходит. — Ты уверен, что хочешь надеть кольцо на этот палец?
— Заткнись, черт возьми, — рычу я, шагая вперед в отель, и ловлю его пожатие плечами, когда он следует за мной, все еще весело ухмыляясь.
Это будут несколько гребаных долгих дней.
19
КОННОР
Ужин проходит в отдельном зале местного паба, выбранного мной специально, потому что он находится далеко от тех мест, где Грэм и Сирша регулярно ужинают в Бостоне, и почти наверняка от того места, куда мой брат повел бы ее, когда они были вместе.
Я хочу как можно глубже втолковать Сирше, что я не мой брат. Если я вернусь в Бостон, на меня будут надеты определенные атрибуты. Во-первых, дом семьи Макгрегор, в котором Лиам, вероятно, рассчитывает поселиться со своей новой женой, если он еще этого не сделал. Деньги… больше, чем у меня уже есть, водитель, костюмы на заказ, все самое лучшее. Почти неограниченная власть в Бостоне, где в настоящее время нет сильного присутствия мафии или Братвы, и все, что с этим связано.
Я не хочу всех этих вещей. Власть, это единственная часть, которая меня привлекает, возможность вернуться назад и перевернуть планы Грэма с ног на голову, переделать Королей в соответствии с моим представлением о том, как все должно быть. Когда мой отец был жив, он пытался сделать из меня лидера, которым, по его мнению, я должен был быть. Для него никогда не имело значения, каковы были мои мечты или цели, мои мысли или надежды относительно Королей и моего будущего, только то, что он представлял себе и как я смогу продолжать так долго после его ухода. Не только перспектива найти тело Сирши или спасти жизнь моего брата заставляет меня рассмотреть предложение Грэма. Это идея о том, что без моего отца я мог бы достичь того, чего никогда не думал, что смогу сделать.