24
КОННОР
Я не уверен, что когда-либо видел что-либо столь же красивое, как Сирша, когда она входит в собор Святого Павла. На ней сапфирово-голубое платье, и, хотя я знаю, что она, должно быть, купила это платье еще до того, как я подарил ей это кольцо, я не могу не думать о том, как оно сочетается с камнями.
Джейкоб рядом со мной, чтобы засвидетельствовать мою помолвку. Я стискиваю зубы, когда вижу, как Найл входит после того, как Сирша на полпути к алтарю, и поворачиваюсь, чтобы свирепо взглянуть на Грэма.
— Какого черта, черт возьми, он здесь делает?
— Свидетельствует, — коротко говорит Грэм. — Поэтому, когда мы вернемся в Бостон, у Лиама не может быть никаких сомнений в том, что это было сделано правильно и по-настоящему.
Я не могу спорить с этой логикой, хотя часть меня горячо восстает при мысли о том, что какой-либо мужчина Лиама будет здесь, чтобы засвидетельствовать мою помолвку с Сиршей, которую Лиам так беспечно просрал. Но это всего лишь чувства. И с этого момента мое выживание и выживание моих людей зависит от логики, от контроля, от того, чтобы относиться к тому, что должно произойти, осторожно и без ненужных эмоций. Даже, возможно, особенно, когда речь заходит о Сирше.
Она скользит по проходу ко мне, жемчуга в ее ушах и на шее сверкают в свете свечей. Она сияет в свете свечей, словно подсвеченная изнутри, румянец на ее высоких скулах, который, как я полагаю, предназначен для меня. Чего я не могу себе представить, так это то, как она бросает взгляд на Найла, всего один раз, прежде чем вложить свои руки в мои, когда мы стоим перед алтарем.
У меня нет причин думать, что есть какой-либо повод для ревности, и я не имею никакого права ревновать после обещаний, которые мы дали друг другу на пляже, соглашения, которое уже существует между Сиршей и мной. Жжение у меня в животе, это чувство, не более того. Но это чувство подсказывает мне, что из всех мужчин в мире Найл, единственный, кого я не хочу, чтобы Сирша затащила в постель после меня.
— Возлюбленные… — начинает священник, и я снова становлюсь по стойке “смирно”. Руки Сирши в моих руках тонкие и прохладные, ее кожа сухая, лицо спокойное, когда ее зеленые глаза встречаются с моими. Я вижу уверенность на ее лице, и это успокаивает меня.
Если мы будем придерживаться нашего соглашения, из нас получится отличная команда. Если бы мы только могли это сделать.
— Коннор Деклан Макгрегор, намерены ли вы сегодня вечером предложить свою руку этой женщине, Сирше О'Салливан, с намерением связать себя с ней священными узами брака?
Я чувствую, как Сирша слегка вздрагивает, и я знаю, что она, должно быть, вспоминает те же самые слова, сказанные однажды раньше, когда Лиам пообещал ей себя, клятву, которую он никогда не собирался выполнять. Я крепче сжимаю ее руки, ловя ее пристальный взгляд своим, надеясь, что она сможет увидеть невысказанное обещание в моих глазах. Возможно, я не смогу предложить ей любовь, преданность или верность страстного брака, но я сам сделал этот выбор и сохраню его. Я не нарушу его, как это сделал Лиам. Меня никто не принуждал к этому.
— По моей собственной воле, — четко произношу я, удерживая при этом взгляд Сирши, — так и есть, и я сделаю это.
Что-то похожее на благодарность мелькает в ее глазах, и я знаю, что она понимает, что я пытался ей сказать. Что я могу предложить ей хотя бы уверенность, если ничего другого. Что я не буду лгать ей и нарушать свои клятвы. Именно по этой причине я не буду давать ей обещаний, которые не могу или не хочу выполнять. У меня есть честь, в отличие от моего вероломного брата.
— Сирша Маргарет О'Салливан, обещаете ли вы свою руку Коннору Макгрегору с намерением отдаться ему в священном браке?
— Я обещаю и сдержу обещание, — мягко говорит она.
— Тогда, Коннор, ты можешь надеть кольцо на руку своей невесты в знак этой связи и торжественного обещания.
Я достаю кольцо из коробочки и снова надеваю его ей на палец. Бриллианты и сапфиры сверкают в слабом свете свечей собора, и я слышу тихий вздох Сирши. Прямо за ней я вижу удовлетворение на лице Грэм, мрачную неуверенность на лице Джейкоба и то, что можно описать только как каменный гнев на лице Найла. Последнее я нахожу отрадным. Хорошо. Пусть он злится. Пусть он скажет Лиаму и сообщит моему брату, что я возвращаюсь, чтобы забрать то, что принадлежит мне точно так же, как я заявил права на то, что всегда должно было принадлежать мне здесь, сегодня вечером.
— Ты можешь поцеловать свою суженную, чтобы скрепить свое обещание, — нараспев произносит священник, и я нежно притягиваю Сиршу к себе, наклоняясь. Каждой клеточкой своего существа я хочу поцеловать ее так же горячо и глубоко, как и в любой другой раз. Я не прикасался к ней с тех пор, как мы ушли с пляжа, но с тех пор я несколько раз прикасался к себе, представляя ее. Жаждущий ее. Одной мысли о том, чтобы поцеловать ее, достаточно, чтобы я наполовину возбудился, даже здесь, в церкви.
Вот почему я касаюсь своими губами ее губ, холодно, почти платонически. Этот поцелуй не похож ни на один другой, который я когда-либо дарил ей, в нем нет ни капли страсти, ни проблеска тепла. Это поцелуй, положивший начало браку, которым мы обещали друг другу, и я вижу это отражение в ее глазах, когда она отстраняется.
Я также вижу разочарование. Но я не могу думать об этом.
Все, что остается после этого, это подписать контракт. Когда он подписан и надежно убирается, Джейкоб подходит и встает у моего локтя.
— Мы запланировали празднование для вас двоих в пабе после этого, — говорит он, неуверенно глядя на меня. — Я знаю, что ты, возможно, не так взволнован, как некоторые мужчины, по случаю своей помолвки, но это же повод отпраздновать, не так ли? Это и твое возвращение домой.
Я хлопаю его по плечу, моя другая рука все еще переплетена с рукой Сирши.
— Я ценю это, — твердо говорю я ему. — Одна последняя ночь, чтобы напиться в Лондоне. Я не могу придумать лучшего способа провести остаток вечера.
Джейкоб, похоже, испытывает облегчение.
— Тогда поехали.
Сирша оказывается в отдельном от меня такси, со своим отцом, и я почти благодарен за это, когда вижу, что Найл тоже в другом. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, напомнить себе, что сегодня вечером речь идет о бизнесе и не более того. Этой ревности и другим подобным эмоциям нет места на сегодняшнем торжестве. Но когда я вижу Найла, идущего к пабу, тот же гнев, который я почувствовал в ту ночь, когда увидел его возле комнаты Сирши, снова вскипает, яростный и горячий. Сирша идет с другой стороны, ее атласная юбка подобрана в руке, и она неуверенно останавливается, когда видит нас двоих.
— Где Грэм? — Резко спрашиваю я ее, и она пожимает плечами.
— Он ушел, сказал, что устал. Что в любом случае это наш праздник, и у нас ранний вылет. Я думала, он будет настаивать на том, чтобы сопровождать нас, но, полагаю, до свадьбы осталось недолго… — Сирша поднимает одно плечо в очередном небрежном пожатии, и мне интересно, действительно ли она так беззаботно относится к идее о том, чтобы я переспал с ней, как она показывает. Интересно, действительно ли холодного поцелуя в церкви было достаточно, чтобы умерить ее желание ко мне. Сирша, ничто иное, как женщина, которая отказывается отдавать больше, чем получает. Если я притворюсь, что не хочу ее, она сделает то же самое. Что, в конце концов, было бы лучше для нас обоих.