Я слышу это снова и снова: мягкий, резкий вдох, который она могла бы издать, когда я целовал ее, то, как она могла бы вздернуть подбородок, наклоняясь навстречу поцелую. Мой разум заходит дальше, представляя, как я поднимаю ее со скамейки, подхватываю на руки и несу наверх, забыв об обязательствах, которые были у меня в тот день. Укладываю ее на свою кровать в комнате для гостей, осторожно снимаю слои одежды, мягкий свитер, который был на ней, и рубашку под ним, открывая моему взору несколько дюймов кожи, когда я провожу губами по ее телу, показывая ей, каково это, быть обожаемой, желанной, любимой.
Это смешивается со всеми другими фантазиями, которые перемешались с этой, с тех пор как София показала мне фотографии и видео на своем телефоне, и мой член настойчиво пульсирует, так сильно, что почти касается гладких мышц моего живота, когда в голове проносятся образы Аны. Ана в наряде балерины, Ана в баре, Ана в саду. Мои руки на ее лице и мой рот на ее губах, я затаскиваю ее в такси после встречи с ней в баре, прижимаю ее спиной к туалетному столику после того, как проследил за кулисами после ее шоу. Ее тело под моими руками, гладкое, гибкое и грациозное, и это та Ана, которую показала мне София, которая берет верх, смеется под моими прикосновениями, выгибается дугой, ее руки запутываются в моих волосах, когда она поднимается, чтобы поцеловать меня.
Прежде чем я это осознаю, мой кулак оказывается вокруг моего члена, скользя по моей напряженной плоти под горячими струями воды, стон удовольствия и потребности срывается с моих губ, когда я начинаю поглаживать себя, сначала медленно, а затем быстрее. В моей голове нет ничего, кроме мыслей об Ане, о том, как я прижимаю ее спиной к туалетному столику, падаю на колени и оттягиваю край ее купальника в сторону, прижимаюсь губами к ее горячей, намокшей плоти, облизывая ее киску, пока она не кричит от удовольствия. Я хочу знать, какой она была бы на вкус, как бы она себя чувствовала, мышцы ее бедер прыгали бы под моими руками, пока я лижу ее до кульминации за кульминацией, поднимаю ее на стол, пока она все еще дрожит, высвобождаю свой ноющий член и вхожу в нее.
Я задыхаюсь, когда сжимаю его по всей длине, мой большой палец трется о гладкую головку, когда я толкаюсь в кулак, представляя, что это она, ее ноги обвиты вокруг моих бедер, ее голова откинута назад, когда она стонет от удовольствия, ее длинное обнаженное горло открыто для моих губ, чтобы я мог скользить вниз, покусывая и посасывая, пока я трахаю ее.
Не имеет значения, что все это сейчас не реальность, что Аны, которая так красиво танцевала на сцене, больше нет, что фантазии, наполнявшей мою голову, никогда не сбудутся. Это заставляет меня хотеть ее еще больше, девушку, которой она когда-то была, и девушку, которой она является сейчас, и я стискиваю зубы, стону от вожделения, подталкивая себя к освобождению, в котором я так отчаянно нуждаюсь. Я хочу, чтобы она была здесь, со мной сейчас, промокшая насквозь в этом душе, когда я прижимаю ее к кафелю, целую ее в губы, в шею, в челюсть, приподнимаю ее так, чтобы ее ноги обвились вокруг моей талии, когда я скольжу в нее. Этот новый образ заполняет мою голову, пар клубится вокруг нас, когда я сжимаю ее голову тыльной стороной ладони, ее мокрые волосы запутываются в моих пальцах, а мои бедра сжимаются сильнее и быстрее в моем кулаке, представляя, что это она, что я слышу ее крики удовольствия, когда она кончает, когда я…
— Блядь! — Я рычу это слово вслух, когда чувствую покалывание, поднимающееся от пальцев ног, мои яйца напряжены и ноют между ног, когда я чувствую первый прилив оргазма, каждый мускул моих бедер напрягается, пока я жестко и быстро глажу себя, постанывая от удовольствия.
Это так чертовски приятно. Не так хорошо, как было бы, если бы я был погружен в Ану, но что-то в фантазии усиливает все это, заставляя мой член пульсировать с ощущением, которое заставляет мои пальцы ног сжиматься на теплом кафельном полу душа, мое дыхание становится тяжелым, учащенным, когда я разрисовываю стену душа своей спермой, выдыхая имя Аны сквозь стиснутые зубы, пока вспышки фантазии продолжают проноситься в моем мозгу, и каждая последняя дрожь моего оргазма не проходит через меня.
Я наклоняюсь вперед, тяжело дыша, мое тело все еще подергивается, когда я отпускаю свой пульсирующий член, позволяя ему начать размягчаться под горячими струями воды, пока я пытаюсь отдышаться. Даже после интенсивного оргазма я не чувствую, что у меня стало больше ясности, чем было раньше. Я все еще чувствую себя поглощенным ею, необходимость найти ее, увидеть ее снова. Я не смогу успокоиться, пока не сделаю этого. Я не могу вернуться в Бостон, пока не найду ее. Я дал два обещания, и есть одна вещь, которую я знаю наверняка.