— Я не знаю, какой у меня был выбор, — тихо говорю я. — Я не мог забрать тебя у нее без того, чтобы она не убила тебя. Я подумал, что Александр, возможно, по-своему безумно заботится о тебе настолько, что простит тебе то, что ты испытала удовольствие со мной, а не сломается, как это сделал он. Но я абсолютно, до глубины души, верил, что она хладнокровно нажмет на курок, если я закончу без твоего оргазма. Я должен был попытаться заставить тебя, Ана. Я должен был.
Я сжимаю челюсти, чувствуя волны вины так сильно, что она угрожает захлестнуть меня. Я всю свою жизнь старался изо всех сил быть хорошим человеком. Хорошим сыном для отца, который меня не хотел, хорошим братом для того, кто меня бросил, хорошим лидером для тех, кто ничего так не хотел, как свергнуть меня и поставить на мое место собственного наследника. Я никогда в своей жизни не испытывал ничего, кроме абсолютного ужаса при мысли о том, чтобы принуждать или причинять боль женщине. Тем не менее, в течение нескольких недель я дал клятву, которая причинит эмоциональную боль одной женщине, когда я неизбежно нарушу ее, и физическую боль другой, которую, как я чувствую, что сделаю все, чтобы защитить ее.
Ана сломана, но в этот момент я тоже чувствую себя сломленным. И я не знаю, смогут ли два сломленных человека исцелить друг друга или мы просто будем резать друг друга на куски о зазубренные края самих себя, пока не истечем кровью.
— Для того, кто хотел спасти меня, ты проделал ужасную работу, — шепчет она, и я чувствую боль от этих слов до глубины души.
— Мне так жаль, Ана, — бормочу я. — Ты права. Я был безрассуден и горд, и в том, что произошло, есть моя вина. Я хочу загладить свою вину перед тобой. Но сначала мне нужно отвезти тебя домой.
Ана прикусывает нижнюю губу, вытирая лицо салфеткой, и смотрит мимо меня в окно.
— Где мы? — Спрашивает она наконец. — Мы все еще в Париже?
Я слышу слабую надежду в ее голосе, и меня это тоже ранит, мысль о том, что она бы вернулась к нему, если бы считала, что может уничтожает меня.
— Нет. — Я качаю головой, проглатывая слова, которые действительно хочу сказать. — Мы в отеле в Лондоне. Мы в безопасности… ты в безопасности, и завтра мы возвращаемся обратно.
— А как же остальные? — Ана отводит взгляд, обхватывает себя руками и крепко сжимает. — Когда Александр купил меня, София, Катерина и остальные все еще были на вечеринке. Я не знаю, что с ними случилось, у меня нет ни малейшего представления, но я надеялась…
Ее голос замолкает, снова наполняясь слезами, и мое сердце болит за нее. Она провела недели с Александром, понятия не имея, живы или мертвы ее лучшая подруга и остальные, кто был с ней, проданы или на свободе, и я не могу представить, каково это, через что она проходила тогда.
Я не могу себе представить, через что она прошла, твердо напоминаю я себе. Что бы ни случилось, как бы Ана ни вела себя в будущем, что бы она ни сказала мне или сделала, я должен помнить все, что она пережила, и быть терпеливым с ней. Если я вообще смогу проводить с ней больше времени. Она вполне может попросить меня отвезти ее обратно в Нью-Йорк и никогда больше со мной не разговаривать. Я бы не винил ее, если бы она это сделала.
— Они в безопасности, — быстро говорю я ей, прежде чем у нее появляется шанс снова расплакаться. — София, Катерина, Саша и двое детей. Все они в безопасности и вернулись домой, хотя и не без некоторых эмоциональных шрамов. Беременность Софии протекает хорошо, с ребенком все в порядке, и две маленькие девочки сильнее, чем кто-либо мог подумать, хотя им и снятся кошмары. Виктор и Катерина любят друг друга. — Говорю я с коротким смешком, — как будто кто-то сомневался, и она беременна. Саша живет с ними в качестве няни для девочек. — Я прочищаю горло, видя слабую улыбку на лице Аны. — Виктор и Катерина сыграли вторую свадьбу как раз перед тем, как я уехал, чтобы найти тебя.
— Они все в безопасности? — Выражение лица Аны немного снимает напряжение у меня в груди. Ее щеки вспыхивают от мгновенного счастья, облегчение написано на каждой черточке ее лица. — Неужели? Все?
— Я был там, когда Виктор спас их, — подтверждаю я. — Я, Виктор, Левин и Макс успели вовремя, чтобы спасти их всех. Всех, кроме тебя, — тихо говорю я. — Вот почему я пришел, чтобы найти тебя, Ана. Я не мог оставить тебя здесь. Я… — Я хочу рассказать ей, на что я пошел, чтобы найти ее, во скольких странах я побывал, со сколькими людьми я разговаривал, об Андрее и Кайто и обо всем остальном. Хотя я не хочу, чтобы она подумала, что я хвастаюсь, пытаюсь заставить ее думать обо мне лучше, чем она думает на самом деле. Что бы я ни сделал, чтобы найти ее, то, что произошло после того, как я это сделал, свежо в памяти у нас обоих, и я знаю, что должен дать этому временя, чтобы прийти в себя, если это вообще возможно… прежде чем я расскажу ей остальное. — Я уверяю тебя, Ана, — твердо говорю я ей. — Они все в безопасности и счастливы настолько, насколько это возможно после того, через что они прошли. А Алексей мертв. Я тоже был там ради этого. Я видел, как он умирал.