— Что с ним случилось? — шепчет она. — Александр спрашивал меня, хочу ли я знать, но я не была уверена, не тогда. Сейчас… думаю, что хочу.
— Я не думаю, что тебе нужны все кровавые подробности, — осторожно говорю я. — Но он умирал медленно, Ана, и по частям. Я думаю, этого достаточно, чтобы нарисовать для тебя картину.
На мгновение она замолкает, ее лицо бледнеет, одеяло спадает до бедер, она вцепляется в него пальцами. Она полностью закрыта, глубокий вырез лавандового платья скрывает все, но я не могу не думать о том, как она красива, просто глядя на нее.
— Александр говорил что-то похожее, — шепчет она, все еще теребя одеяло между пальцами. После долгой паузы она поднимает голову, ее мягкие голубые глаза встречаются с моими. — Ты помог?
Я действительно не знаю, какой ответ она хочет услышать. Часть меня хочет выяснить это, прежде чем я отвечу: предпочла бы она мужчину, который наблюдал, как Алексея пытали и разрывали на части, или мужчину, который сам отхватил несколько его пальцев. Я хочу сказать ей все, что она хочет услышать, потому что я не хочу недосказанностей. Я хочу, чтобы она любила меня. Нуждалась во мне. Доверяла мне. Но я также знаю, в глубине своей души, что, если между мной и Анной когда-нибудь что-то будет, это должно основываться на том, кто мы есть на самом деле. Я помогал Виктору пытать Алексея, я не могу взять это обратно или изменить, и я бы не стал. Так что, как бы это ни изменило мнение Аны обо мне, если это и произойдет, я должен быть честен.
— Да, — говорю я ей прямо. — Я действительно помог. Не очень сильно. Но я, так сказать, забрал свой фунт мяса. И я не жалею об этом. Я… — Я перевожу дыхание, глядя Ане прямо в ее голубые глаза, прекрасные, даже несмотря на то, что они красные и опухшие. — Я хотел причинить ему боль за то, что он сделал с тобой. За то, что он сделал со всеми вами. За то, что он сделал со мной, заставив меня смотреть, как вас забирают. Я хотел, чтобы он умер, и я хотел, чтобы он страдал. Каким бы человеком это меня ни делало, это правда.
— Как и Александр, — тихо говорит Ана.
Я глубоко вздыхаю, чувствуя, как на меня накатывает волна усталости. У меня такое чувство, что я неделями нормально не спал по ночам.
— Да, — решительно отвечаю я. — Как и Александр. Но, насколько я знаю, он все еще жив.
Мы оба долго молчим, пока я не задаю вопрос, ответа на который я боюсь, потому что это потенциально означало бы отвезти ее обратно в Нью-Йорк и оставить там.
— Куда ты хочешь поехать, когда мы завтра уедем из Лондона? Тебе есть где остановиться?
Ана поднимает на меня взгляд, и я вижу новый намек на слезы в ее глазах.
— Нет, — бормочет она, медленно качая головой. — Моей квартиры уже не будет, меня слишком долго не было, и я не платила за аренду. Я уверена, что, если бы я спросила Софию, могу ли я остаться с ней и Лукой, она была бы более чем счастлива позволить мне, но… — она колеблется. — Я буду чувствовать себя неловко, спрашивая. Скоро родится ребенок, я не хочу ей навязываться. Мы с Лукой не испытываем ненависти друг к другу, но и не близки. Он позволил бы мне остаться ради Софии и из-за собственной потребности загладить вину за прошлое, но он был бы не в восторге… Лука мужчина, который любит свое личное пространство. — Говорит она с коротким смешком. — Это было бы неловко. И я не знаю, сколько времени пройдет, прежде чем я снова смогу найти собственное жилье. — Ее губы плотно сжаты, и я вижу, как слегка дрожит ее подбородок. — Все пропало, — тихо говорит она. — Моя карьера закончилась. Я буквально бездомная. Все, что у меня есть… — Она тяжело сглатывает. — Я не знаю, чем я собираюсь заниматься. Всю свою сознательную жизнь я вкладывала все, чем была, в одно дело, и я потеряла способность это делать. Я даже не закончила Джульярдскую школу и у меня нет возможности профессионально танцевать, поэтому я даже не могу открыть свою собственную студию. Мне нечем привлечь кого-либо брать у меня уроки. Я не могу продемонстрировать правильную технику или… — ее голос прерывается, и она отводит взгляд. — Я не знаю, что я собираюсь делать, — шепчет Ана. — Прости, — наконец говорит она, через мгновение оборачиваясь ко мне. — Это не твоя проблема. Я позвоню Софии, если ты одолжишь телефон, и…