Он прижимается губами к моему виску, и я закрываю глаза, чувствуя, как по моим щекам начинают стекать слезы.
— Я люблю тебя, Ана, — шепчет он. — Клянусь тебе, я хочу тебя. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать тебя.
— Навсегда? — Шепчу я в ответ, и часть меня жалеет, что я это сделала, потому что я боюсь услышать ответ. Я даже не уверена, что смогу бодрствовать достаточно долго, чтобы это услышать, мои глаза трепещут, закрываясь, тепло его тела вокруг моего и успокаивающая безопасность его рук, обнимающих меня, убаюкивают меня.
Но мне кажется, прямо перед тем, как я отключаюсь, я слышу, как он говорит это в ответ.
— Да, Ана. Навсегда.
20
АНА
Несколько дней все кажется почти нормальным. На следующее утро я просыпаюсь в постели Лиама, хотя его там нет. Когда я, спотыкаясь, выхожу, сонная и полуодетая, в майке и трусиках, я вижу, что он спал на диване.
— Я не доверял себе, что проснусь рядом с тобой и не окажусь внутри тебя, — просто говорит он, откидывая наброшенный на себя кашемировый плед, его рыжие волосы взъерошены, а лицо размякло со сна.
Я бы хотела, чтобы он это сделал, думаю я, но в ярком утреннем свете я не могу заставить себя сказать это. Я просто краснею и вижу, как на его лице вспыхивает желание, то же самое желание, которое я почувствовала, когда он это сказал, но он не двигается, чтобы встать или прикоснуться ко мне.
— Вчера вечером сгорел ужин, — со смехом говорит Лиам. — Нам повезло, что пентхаус не сгорел дотла, пока мы…
— О боже мой! — Я прикрываю рот рукой. — Черт! Мне так жаль…
— Все в порядке. — Лиам поднимается с дивана и шагает ко мне. С новой волной возбуждения, от которого у меня подкашиваются колени, я осознаю, что на нем только футболка и боксерские трусы, последние из которых облегают выпуклость его утреннего члена так, что мне хочется опуститься на колени и взять его в рот.
Он тянется ко мне, притягивает к себе, и я ахаю.
— Боже, Ана, — шепчет он, проводя пальцами по моим волосам и глядя на меня сверху вниз. — Я не знаю, что в тебе такого, но я ничего не могу с собой поделать, когда нахожусь рядом с тобой. Я вижу, как ты стоишь тут, полуодетая, и я еле сдерживаюсь, чтобы удержаться от того, чтобы не швырнуть тебя на диван и трахать до тех пор, пока ты не кончишь на мой член так сильно, что закричишь. — Его руки скользят вниз по моей талии, останавливаясь на стройных бедрах, и звук его голоса, бормочущего эти слова, с чуть усиливающимся ирландским акцентом, вызывает у меня почти головокружение. — Но я не могу удержаться от этого, — бормочет он, его рука скользит по моему затылку, когда он опускает свои губы к моим, и я поднимаюсь, обвивая руками его шею.
Его рот на ощупь такой приятный, теплый и мягкий, нежно прикасающийся к моему, когда он целует меня медленно, неторопливо. Он позволяет своим рукам блуждать, совсем немного, скользя по моей заднице в обтягивающих хлопчатобумажных трусиках-бикини, которые на мне надеты, скользя по внешней стороне моих бедер.
— Я тоже должна прикоснуться к тебе, — шепчу я, опуская руки к его груди, слегка проводя ногтями по его мышцам, спускаясь к выпуклостям живота. — Все по-честному, верно?
— Ты маленькая лисичка, когда тебе что-то надо, девочка, — рычит Лиам мне в губы. — Где та застенчивая девушка, которую я привез сюда? Та, которую я встретил в России?
— Она та, кого ты хочешь? — Я смотрю на него снизу вверх, мои губы приближаются к его губам, пальцы касаются его пресса. — Испуганная, застенчивая Ана? Это она тебя заводит?
— Ни хрена, — рычит Лиам, его рука крепче сжимает мои волосы, и чувство облегчения, которого я не ожидала, захлестывает меня. До этого момента я не знала, что боюсь, что он хотел ее и только ее, дрожащую, контуженую, зависимую девушку в инвалидном кресле, которую он смешил в русском саду.
— Я хочу девушку из видео, которые София показывала мне, — бормочет он, его руки на моих бедрах, притягивая меня ближе. — Мне нужна та, кто ругается, кто танцует, кто смеется, кто знает, чего она хочет и как это получить. Я знаю, что части ее больше нет, что девушка, которая так красиво танцевала на сцене, потеряна, что ты не можешь собрать все части себя обратно. Но я хочу все, что осталось от нее, и я хочу всю тебя такой, какая ты есть сейчас, Ана. Я хочу тебя, и все, чего я хочу, это чтобы ты тоже хотела меня, и только меня.
— Я подумала… — Я делаю глубокий вдох, чувствуя, что дрожу от его прикосновений. — Ты так сильно подталкиваешь меня к разговорам, к походам на встречи, к исправлению ошибок… я думала, может быть, ты любишь меня, только если я потеряна, чтобы я поняла, что не могу без тебя, и завишу от тебя…