– Тивлин! – рявкнул он, вставая.
– Да, господин, – поклонился возникший из‑за двери слуга.
– Кто бы меня ни искал, скажешь, господин изволил вусмерть напиться и отправился по веселым девицам. Все понял?
– Да, господин.
– Повтори.
– Изволили напиться и отправились по девицам. Куда, мне неведомо, правильно, господин?
– Молодец. Меня нет, даже если его величество лично сюда заявится, понял?
– Да, господин. Вас нет ни для кого, даже для короля.
– Кстати, если хочешь жить, не пей из того кувшина, что на столе.
– Господин, я никогда…
– Дурень, мне не жалко тебе глотка вина! Просто оно отравлено.
– Вылить? – испугался слуга.
– Ни в коем случае!‑ ухмыльнулся герцог. – Пусть стоит. Просто… пригляди, чтобы его никто случайно не выпил.
***
Его величество так и не дождался ответа на свой призыв. Амулет молчал, словно в нем никакой магии не было. Показать его кому‑то из своих магов охраны он не рискнул. Все они наверняка были людьми генерала Гламмера. А то и маршала Эрдана.
«Что, если проклятый амулет просто‑напросто испортился?»
Король велел послать за герцогом Ренартом. Посланец вернулся ни с чем. Герцог изволил развлекаться с блудницами. Найти его не удалось, а время истекало. Король почти физически ощущал, как оно тает, словно снег под ярким солнцем. Еще немного, и…
Поразмыслив, король пришел к выводу, что у него теперь одна дорога – ко входу, украшенному скромной табличкой: «Двери сего дома всегда открыты для страждущих». А куда еще? Кто еще сумеет вовремя собрать необходимую сумму?
– Ваше величество? – вопросил привратник у входа. – Как же. Давно ждем. Проходите, ваше величество. Хозяин у себя. Все дела на сегодня отменить велел. Только вас, ваше величество, и дожидается.
«Только меня дожидается?!'‑ ошарашенно подумал Эттон. – Да откуда он вообще узнал?!»
Свою охрану королю Эттону пришлось оставить у ворот. Таково правило: «Страждущие проходят без сопровождения». И никаких исключений. Будь ты король или даже один из всевластных богов. Можно было бы, конечно, поспорить, но если ты идешь договариваться, тем более просить… Нет, не в том положении нынешний монарх Вирдиса, чтобы новых врагов себе заводить, тем более таких влиятельных, как этот ростовщик. Да еще и по таким пустякам.
Шагая по длинному узкому коридору, король Эттон думал, насколько велики его шансы отсюда не выйти. Говорят, в этом доме и не такое случалось. Вошел человек и исчез. А хозяин потом разведет руками и предложит поискать. У него‑де ни от кого секретов нет. Ищите, господа! А лично он господина такого‑то никогда не видел. И даже не слышал его имени. Но раз господа почему‑то уверены, что означенный господин находится у него, – пусть изволят убедиться сами… Да, подвалы у него глубокие. Но никаких секретов, право слово – никаких. Он сам проведет господ по своим подземельям и все покажет. Зачем ему такие? А низачем, если честно. Дом старый. От дедушки остался. Времена тогда те еще были, вот дедушка и выстроил на всякий случай. С тех времен и стоит. Да, слуги там регулярно убираются, не хватало еще, чтоб все это пылью заросло. Осторожно, господа, тут дверца маленькая, нагнитесь чуток…
Идя по коридору, король Эттон мрачно размышлял о том, как было бы хорошо в чем‑нибудь обвинить окаянного ростовщика и попросту отобрать все его деньги в пользу государства. Ну а заодно и самому прихватить немного. Как раз хватило бы. С магами расплатиться. Других наемников нанять. Надо же ведь поручить кому‑то разобраться со всем тем, что он наворотил. И раз уж генерал Гламмер считает, что это деяние не для его чистенькой службы, придется несчастному монарху самому этим заняться. Эх, раньше об этом подумать надо было. Вовремя заплатить окаянным магам и тотчас нанять их для новой работы. Теперь‑то они вряд ли… а впрочем, можно попробовать предложить эту идею вместе с деньгами. Если согласятся – хлопот меньше. Никого другого искать не надо. А по выполнении можно их и того… и даже деньги обратно вернуть. Нет, жаль все‑таки, что нельзя выпотрошить проклятого ростовщика. Никак нельзя.
Король Эттон хорошо помнил семейную историю. А гласила она, что Ортин, последний король предыдущей династии, будучи сильно стеснен в средствах, поступил сходным образом с отцом нынешнего ростовщика. Несчастный эльф был схвачен по ложному обвинению и брошен в застенки. Король Ортин очень рассчитывал, что дом ростовщика буквально ломится от золота, которое можно под благовидным предлогом конфисковать, и был страшно разочарован, не найдя ничего. Ну, почти ничего. Ничего из того, что могло бы заинтересовать монарха. Что ж, повинуясь королевскому указу, в дело вступили палачи. Эльф сутки провисел на дыбе, но не сказал ничего. А потом по странному недосмотру стражи – исчез. В тот же день герцог Бринн, прадед короля Эттона, получил от эльфа сумму, достаточную для того, чтобы собрать армию и претендовать на престол, который он и занял по прошествии трех дней, потому что армии короля Ортина хорошо заплатили, чтобы она не сражалась за своего монарха, а секретная служба и прочие влиятельные учреждения и лица получили свою долю еще раньше. Новоиспеченный король пригласил всесильного ростовщика во дворец, но тот так и не приехал, сославшись на слабое здоровье и перенесенные страдания. Пришлось прадеду Эттона самому тащиться в этот окаянный дом и брести в одиночку по тому же самому коридору, что и Эттон сейчас.
Говорят, с тех пор здесь ничего не изменилось. Разве что эльф другой, а по коридору бредет уже не прадед, а правнук. Но чего Эттон точно не собирается делать, так это повторять ошибку короля Ортина. Дать шанс кому‑то другому начать новую династию? Закончить как Ортин, с мечом в брюхе? Нет уж!
Длинный коридор наконец уперся в легкую, словно бы не из дерева, а из бумаги сделанную дверь. Она открылась буквально от прикосновения. Король Эттон покачнулся и чуть не упал от неожиданности.
– Те, кто ко мне приходит, не должны сталкиваться с преградами, – послышался мелодичный голос откуда‑то из глубины небольшого зала. – Проходите, ваше величество. Увы, я не мог сам вас навестить. Я, как и мой несчастный родитель, слаб здоровьем и не переношу путешествий даже на столь короткие расстояния. Я неимоверно огорчен тем, что вам пришлось принять на себя этот труд – самому нанести мне визит. Приношу свои самые глубокие и искренние извинения, ваше величество.
«Огорчен ты, как же! – в ярости подумал Эттон. – Просто в себя прийти не можешь от огорчения! А что касается твоего «слабого здоровьем» родителя, из которого искуснейшие палачи Вирдиса ничего вытащить не сумели… И вообще откуда ты узнал, что мне деньги нужны?»
– А… вам откуда‑то стало известно, что я нуждаюсь в… хм… вашей помощи? – удивленно спросил его величество.
– Ваше величество, зачем же так громко – «помощи»? – мило усмехнулся эльф. – Назовем это… ну… небольшой любезностью с моей стороны, согласны?
– Называйте как хотите, – отмахнулся король. – Раз уж вам известно, что я нуждаюсь в этой самой «любезности», может, вы и сумму этой любезности знаете?
– Разумеется, знаю, ваше величество, – поклонился эльф. – В конце концов, это моя работа. Я просто обязан знать такие вещи. Кстати, у меня не вызывает доверия ваш курьер, с которым вы намеревались передать господам магам обещанную сумму. У него слишком длинный язык. Я бы предложил вам воспользоваться моим посланцем.