Верген улыбнулся, коротко обнял его на прощание, а потом развернулся и ушел. Карвен остался один.
Это ненадолго, конечно. Очень скоро за ним явится секретная служба и тихонько выведет его из дворца. Так же тихо, как и привела. Отведет куда следует и передаст с рук на руки генералу Кландену, с которым уже договорились. Карвену самому и думать ни о чем не надо. Главное – слушаться. Что скажут, то и делать. И один он нипочем не останется. В армии такого просто не бывает. Вот уж чего в ней точно нет и никогда не будет, так это одиночества. А только…
***
Тебе пора. Ты стоишь и думаешь об этом уже довольно долго. Тебе пора. Все, что можно и должно было сделать, уже сделано. Все. И больше в этой жизни тебе ничего не остается. Все в прошлом. Сражения, победы, звон шпаг и свист пуль над головой, пьянящее ощущение удачи, невесомое касание ее крыльев, и ты опять ловишь тот самый, единственно верный шанс. Все это в прошлом. А настоящее… тебе даже застрелиться нельзя.
Это было бы лучшим выходом, спасением от грядущей пустоты, но… нельзя. Ты вполне способен представить себе, как это воспримут твои солдаты. Твои бывшие солдаты, напоминаешь ты сам себе. Отныне и навсегда – бывшие. Вот только они так не считают. И никогда не станут считать. Для них, перестав быть командиром, ты превратился в символ оного. В недостижимый идеал.
Всех своих начальников они станут сравнивать с тобой, и горе несчастным, если те не выдержат этого сравнения. А выдержать будет трудно. Слишком пристрастны будут взирающие на них глаза. А ты… идеалы не становятся «бывшими», не ветшают от времени, время лишь облагораживает их, наделяя почти божественными чертами. Вот что тебе уготовано. Из маршала ты превратился в полубога. Твои недостатки забудутся, твои достоинства преувеличат молва и память. Так все и будет. Да что там будет, оно уже есть. И с этим ничего не поделаешь. Так вышло.
Вот почему тебе нельзя стреляться, как бы этого ни хотелось, как бы ни тянулась рука к верному пистолету. Нельзя. Это было бы таким же предательством, как и возвращение на родину.
Но и оставаться при ирнийском королевском дворе, продолжать сидеть на шее короля Илгена ты не находишь для себя возможным. Это столь же неправильно, как и застрелиться. Уходить нужно.
Вот только куда?
Сколько ты себя помнишь, ты всегда, кроме самого раннего детства, служил Вирдису. Всю свою жизнь ты был воином, выполнял чужие приказы, а потом, возвысившись, отдавал свои. Тебе везло. Война любила тебя. Была тебе самой верной подругой. Война и удача… они любили тебя, а ты любил их. Любил, быть может, слишком сильно, раз не случилось в твоей жизни такой женщины, которая бы стала для тебя всем, родила сына или дочь… Никого не было в твоей жизни, кроме случайных подружек, о которых ты не можешь вспомнить ни хорошего, ни плохого. Ничего и никого не было. Только война и удача. Они заслонили от тебя весь остальной мир. А жаль. Будь у тебя жена и дети, ты бы знал, для кого дальше жить, чем заняться. А так… у тебя ведь и друзей нет, кроме твоих гвардейцев… Вместе с ними так легко было любить войну и удачу. Что ж, им повезло больше, они и дальше могут любить своих богинь, а ты…
Тебе пора уходить.
Ты стоишь, глядя в окно на осыпающиеся осенние листья, с горечью понимая одно: если бы перед тобой была поставлена любая, сколь угодно невыполнимая задача, ты с радостью ринулся бы ее решать, но… сам себе ты не можешь поставить такой задачи. Никакой задачи ты не можешь себе поставить. Ты не знаешь, куда тебе идти и чем заняться,
Пора уходить? Куда уходить, маршал?
Десять лет? А возьмут ли тебя обратно через эти десять лет? Кто сказал, что Ренарт сдержит свое обещание?
Ты, конечно, можешь на его слова и не полагаться. К чему? Эльфу ведь нетрудно просто‑напросто пережить человека, отступить, уйти в тень и вернуться… не через десять, а через пятьдесят лет никто и не вспомнит о тебе, особенно если сменить имя и начать все сызнова…
А сможешь ли ты начать сначала? И если даже Ренарт сдержит свое обещание и через десять лет все‑таки позовет тебя обратно, сможешь ли ты вернуться? В самом деле сможешь?
Много ли хорошего принесли Вирдису твои победы? Может, Ренарт прав и ты и впрямь не нужен? Никому. Даже самому себе…
– О чем задумались, маршал?
Эрдан вздрогнул и обернулся. В двух шагах от него стоял сержант Верген, бывший капитан Лэрис, в дорожной одежде.
– Да вот… думаю о том, что не завел себе в этой жизни ни жены, ни детей, – печально улыбнулся маршал. – Друзьями и то не обзавелся. И вот теперь, когда все закончилось… я просто не знаю, чем мне заняться и куда податься дальше.
– К чему огорчаться отсутствию друзей тому, у кого есть замечательные враги? – ухмыльнулся Верген. – И, кстати, в отличие от друзей враги никогда не бывают неискренними. Враги никогда не предают, маршал!
Маршал Эрдан заметно оживился.
– У вас есть что мне предложить, враг мой?
– Ну разумеется, враг мой, – ответствовал Верген. – Стал бы я иначе к вам обращаться.
– Слушаю, – кивнул Эрдан.
– В свободное от вмешательства в государственные дела время я обычно работаю учителем фехтования, – с улыбкой сообщил Верген. – Как раз сейчас я должен отправляться к ученику. В замок Кламмен. К младшему сыну барона Наррэля.
– И что же?
– Я предлагаю вам составить мне компанию. Путь неблизкий, так что мы вволю успеем наиграться в шашки и выяснить, наконец, чей же стратегический талант мощнее, ну а кроме того, пофехтовать, вспомнить прошлое и просто поболтать. Думаю, к тому моменту, когда мы доберемся до Кламмена, вы уже будете знать, чем вам заняться в этой жизни.
– Более чем странное предложение, – промолвил Эрдан. – Но… оно мне нравится! Когда выезжаем, сержант?
– Сейчас, маршал. У вас полчаса на сборы.
– Уже отправляетесь? – спросил попавшийся им навстречу король Илген.
– Пора, ваше величество, – кивнул Верген. – Засиделись мы тут у вас во дворце.
– Вдвоем? – нахмурился король. – Может, охрану возьмете? До Кламмена путь неблизкий.
– Зачем нам какая‑то охрана, ваше величество? – отмахнулся Верген.
– А вдруг разбойники нападут?
– Я бы им не советовал, – улыбнулся Верген.
– Почему это? – полюбопытствовал его величество.
– Да потому что нас с маршалом слишком много, – расплылся в хитрющей улыбке сержант. – Никаким разбойникам не справиться!
***
– Потрясающая шпага, сынок, – объявил генерал Кланден, возвращая Карвену его оружие. – Я надеюсь, ты будешь хорошо о ней заботиться.
– Конечно, господин генерал, – ответил Карвен.
– Гвардеец должен беречь свое оружие так, словно это – частичка его души.
– Так точно, господин генерал, – выдохнул Карвен.
– Хорошо, что ты это понимаешь. Ладно. Теперь, когда все необходимые формальности улажены… быть может, у тебя есть какие‑нибудь пожелания или просьбы?
– Отцовский молот, – сказал Карвен. – Могу я оставить его при себе?
Генерал вздохнул.
– Увы, сынок… – Он решительно качнул головой. – Я мог бы разрешить, но… не кажется ли тебе самому, что будет некрасиво начинать службу с каких‑то привилегий? Молот не является уставным оружием. А новобранцу не положено иметь при себе неуставные вещи. Его придется сдать. Хочешь – сдай его мне. В моем сейфе с ним уж точно ничего не случится. Мой сейф, если хочешь знать, надежнее королевской сокровищницы. Вот станешь полноправным гвардейцем, получишь право обратиться ко мне с просьбой, тогда и… Ты согласен?