И придворный сапожник низко поклонился молодым людям.
* * *
Дюжий палач с ошарашенным видом осматривал обломки собственного топора. Потом указательным пальцем подцепил башмачок и уставился на него с глубоким недоумением.
– Это… как же так? – пробормотал он себе под нос и вновь посмотрел на то, что осталось от его топора.
Придворный сапожник мастер Эльчен просиял горделивой улыбкой.
Король Эркет и королева Айлин улыбнулись ему в ответ.
Придворные дамы дружно охнули от восторга, придворные кавалеры поддержали их ровным одобрительным гулом. Палач поглядел на сапожника с недоуменным укором.
– Время! – шепнул Ильтару на ухо Нэллен.
– Следующий! – промолвил ирнийский принц, и вперед выступил теарнский придворный алхимик.
Двое его помощников проворно вкатили изящный лабораторный столик, на котором покоились разного рода склянки с алхимическими реактивами.
Придворный палач с самым огорченным видом пожал плечами, поклонился их величествам, затем их высочествам, пожал плечами еще раз и, подобрав обломки своего топора, покинул место испытаний. Трое его учеников шустро укатили маленькую передвижную плаху.
– Ваши величества… ваши высочества. – Придворный алхимик был само изящество. – Я прошу вашего разрешения начать эксперимент!
– Начинайте, – благосклонно кивнул король Эркет.
– Благодарю, ваше величество, – поклонился алхимик.
А потом обвел собравшихся придворных взглядом прирожденного актера.
«Надо же, а ведь алхимик!» – удивленно подумал Нэллен.
– Белая кислота! – возгласил алхимик, наливая в широкий стеклянный сосуд некую прозрачную жидкость. – Растворяет все на свете, кроме стекла, дерева и драконьей шкуры!
Придворные дамы вновь издали восторженное восклицание.
– Желтая кислота! – Алхимик налил в следующий сосуд жидкость золотистого цвета. – Растворяет все, что не растворилось в белой кислоте, исключая магически обработанное стекло и некоторые специфические ткани, изготовленные посредством тонкого магического искусства.
Алхимик с его изящными жестами заработал еще одно восторженное восклицание от придворных дам.
– Черная кислота! – возгласил он наконец самым что ни на есть торжественным тоном. – Растворяет даже магически обработанное стекло и шкуру дракона. Сосуды для хранения этой жидкости приходится обрабатывать особым образом, и далеко не каждому магу это под силу. По правде говоря, работая с ней, я каждый раз немного рискую…
Жидкость серебристо‑черного оттенка полилась в сосуд.
– Приступим! – промолвил алхимик и бросил быстрый взгляд на короля с королевой.
Не последует ли высочайшего запрета?
Запрета не последовало.
Алхимик зажал башмачок алхимическим пинцетом и медленно погрузил его сначала в белую кислоту, потом в желтую и после всего – в черную.
Каждый раз, когда он вынимал совершенно целехонькие башмачки и демонстрировал их собравшимся, придворные дамы издавали мелодичное восклицание, а придворный сапожник расцветал горделивой улыбкой. Правда, улыбка тотчас сменялась напряженной гримасой ожидания, стоило алхимику погрузить башмачки в очередной сосуд. Впрочем, сосудов было всего три, так что очень скоро придворный сапожник окончательно расцвел, а придворный алхимик во всеуслышанье объявил, что алхимическая наука не знает средств уничтожить подобные башмачки, следовательно, с научной точки зрения они абсолютно неуничтожимы!
Откланявшись и сделав знак помощникам убрать столик, придворный алхимик подобрался к торжествующему придворному сапожнику.
– На самом деле я с легкостью мог бы их уничтожить… если бы погрузил в кислоты в обратном порядке, – шепнул он.
– Как? – Сапожник подавился торжествующей улыбкой.
– Очень просто. Самая сильная кислота не всегда самая действенная. Иногда слабой удается закончить то, на что оказалась не способна сильная.
– Но великий маг Орегар сказал…
– Он пошутил, разумеется. В природе нет ничего абсолютно неуничтожимого.
– Получается, я солгал?
– Улыбайтесь. Разве я это сказал? Я просто уточнил имеющие место факты. Будем считать, что башмачки неуничтожимы, но не абсолютно. Как и все на этом свете, они имеют некоторый предел. Впрочем, принцесса вряд ли когда‑либо соберется прогуляться по моим реактивам, да еще и в определенном порядке. Так что… зачем портить праздник? Улыбайтесь. Я никому не скажу.
– Скажете, – нахмурясь, пробурчал сапожник. – Вот сейчас пойдете и скажете.
– Э‑э‑э… вы настаиваете? – упавшим голосом поинтересовался алхимик.
– Да, – отрубил сапожник. – Настаиваю. Или я сам скажу. Вслух!
– Кому же я должен об этом сказать? – озабоченно и огорченно поинтересовался алхимик.
– Ее высочеству, разумеется! – ответил сапожник.
– Ну, будь по‑вашему… экий вы строгий… – пожал плечами алхимик. – Хотел сделать вам приятное…
– Хотел сделать меня сообщником в этой маленькой тайне, а потом шантажировать по мелочам, – в спину уходящему алхимику пробурчал сапожник. – Не выйдет. Я и сам потом к их высочествам подойду. Проверю, все ли ты сказал… и сказал ли вообще.
Алхимик то ли не расслышал этих слов, то ли сделал вид, что не расслышал.
Тем временем капитан дворцовой стражи продемонстрировал собравшимся смятую пистолетную пулю и обломанное острие шпаги.
– И что вы на это скажете, капитан? – поинтересовался его величество Эркет.
– Хорошо, что это не моя любимая шпага, ваше величество, – искренне ответил капитан стражи.
– И какое счастье, что это не его любимая пуля, – шепотом съязвил кто‑то из молодых придворных.
– Время! – шепнул Нэллен.
– Следующий! – промолвил принц Ильтар, и вперед вышел боевой маг.
С достоинством поклонился королю, королеве, принцу с принцессой, потом медленно провел ладонью над башмачками и улыбнулся.
– Ваши величества… ваши высочества… господа… Могу заверить вас со всею определенностью, что мое искусство окажется столь же бессильным, как и старания всех предшествующих мастеров, – промолвил он.
Придворные дамы огорченно вздохнули, решив, должно быть, что маг сейчас откажется что‑либо демонстрировать и зрелища не будет.
– Но! – Маг поднял вверх указательный палец. – Дабы не разочаровывать собравшихся и удовлетворить их любопытство, позволю себе – так же, как и предыдущие мастера, – маленькую демонстрацию…
Красивое, завораживающе точное движение кистью – и на ладони мага вспыхнул ослепительный язык бело‑голубого огня.
– «Пламя дракона», – спокойным тоном пояснил маг, словно сообщал название какого‑нибудь изумительно вкусного блюда, а не держал на ладони испепеляющее пламя.
Маг ухватил оба башмачка, внес их в пламя и, продержав там некоторое время, вынул обратно.
– Любой желающий может убедиться, что с ними ничего не произошло – промолвил маг.
После чего, отгородившись от зрителей прозрачным магическим щитом, подвесил башмачки в воздухе и испытал на них поочередно: огненный шар, молнию и ледяную стрелу. Снял щит и с поклоном передал башмачки его величеству Эркету.