Рассказать об этом? Мальчик, ты даже представить себе не можешь, о чем попросил… и ведь не объяснишь тебе… рано тебе знать об этом. Рано.
Вдруг я все – таки ошибаюсь, и ты не тот, кому я оставлю в наследство эту бесконечную дорогу и свой нелепый, невозможный долг?
Воин вздохнул, и прошлое окончательно распахнулось, принимая его в свои объятия.
– Захватить проклятую ночными девами вражескую батарею? Капитан, это невозможно! – хрипит генерал армии герцог Кланден, с отчаяньем глядя на все ухудшающееся положение. На то, как грамотный обстрел с проклятой батареи сминает пехоту, рассеивает конницу… на то, как медленно и верно гибнет ирнийская армия.
– Невозможно, – отвечаешь ты, граф Лэрис, капитан третьей гвардейской роты. – Но другого выхода у нас нет. Они же нас всех тут положат. А если нам удастся – мы попробуем повернуть пушки на их правый фланг… и сделать с ним то, что они сейчас делают с нашим центром. Быть может, тогда его величество, возглавив резерв…
– Отлично, граф! Это то, чего не хватало моему плану! – Его величество, как всегда, великолепен. Глядя на него, понимаешь, насколько грязен ты сам. Грязен, пропотел, и пахнет от тебя вовсе не дорогими духами…
Вот только вместо стыда за свое состояние вспыхивает раздражение на его величество. Ведь это его настоянием войска расположены столь нелепо, что даже враг, расставляй он за нас нашу армию, не смог бы выбрать более отвратительного расположения. Ведь это из – за его «гениального стратегического плана» тебе и твоим ребятам предстоит сунуться в самое пекло.
– Если вам удастся ваша замечательная идея, граф, я мгновенно ударю на правом, и мы увидим, как засверкают их пятки! – радостно продолжает его величество. – А я – то все думал, чего еще не хватает в моей безупречной стратегии?
Ты молча смотришь на генерала. Он отвечает тебе понимающим взглядом.
«Да. Именно этого и не хватало гению его величества. Трех сотен самоубийц, готовых умереть, вытаскивая из дерьма его бездарный план. А что сделаешь? Надо вытаскивать».
– Да хранит вас Светлый Господь, граф! – рычит генерал и, яростно оскаливаясь, добавляет: – Вперед, капитан! Покажите этим сукиным детям, что такое ирнийская королевская гвардия!
– Браво, герцог! Это превосходно сказано! – благосклонно кивает его величество. И трогает поводья своего коня. У него достаточно дел. Например, посетить свою фаворитку. Как раз успеет до начала атаки.
Генерал молча смотрит на тебя. Он провожает тебя на смерть. Тебя и всех твоих. Он знает, как ты относишься к своим гвардейцам. Истинный воин, он умеет прощаться как следует. Он знает, что сказать на прощание.
– Порвите им глотки! – напутствует генерал.
Третья гвардейская рота идет умирать? О нет! Она идет рвать вражеские глотки. Ведь именно за этим нас послали.
«Мы идем, сукины дети, слышите?! Молитесь! У вас достаточно времени для одной очень короткой молитвы. А потом с вами случимся мы».
Ползете, сливаясь с землей, марая мундиры, ползете, чтоб ни одна сволочь раньше времени не заметила. Чтоб не догадалась. Долго ползете, словно в театре, где полчаса напряженного действа подготавливают один взрывной жест. И вот… Время жеста настало.
– Р – р–р – ота! – Ты отрываешься от земли, в которую вжимался все это время, и демоны ярости швыряют тебя в небо. – За мной!
Несколько шагов, и мир превращается в преисподнюю. Королевские гвардейцы идут в атаку пешими, с ружьями и шпагами в руках. Подвернувшаяся под руку вражья пехота разлетается в стороны кровавыми ошметками.
«Проваливайте к Запретным, недоумки! Мы идем!»
Вас встречают салютом. Ядра со свистом и воем проносятся над головой, а потом земля вскипает от картечи. Падаете, замираете, молитесь. Вдох. Выдох. Они заряжают. Вскакиваете и несетесь дальше.
– Быстрей!
– Быстрей!
– Еще быстрей!
Орать на такой скорости можно лишь с божьей помощью, тут и дышать – то невмоготу, но ты как – то справляешься. Ты справишься. Не имеешь права не справиться.
«Перезаряжаете? Перезаряжайте – перезаряжайте, сукины дети, перезаряжайте скорей! У вас не так много времени! Когда мы до вас доберемся, будет поздно! Для всего тогда будет поздно…»
Заряжают, наводят… их командир подымает руку…
– Бегом! – орешь ты, и мир превращается в бег. Это уже не люди, это воспламенившиеся демоны бегут по пороховым дорожкам, подгоняемые ураганом ненависти…
Новый залп в клочья разрывает сущее. Плевать, все это вновь рвется позади вас, никто не ожидал такого стремительного рывка…
«Перезаряжают… перезаряжают…»
– Ложись!
Взмах вражьей руки, и картечь с визгом проносится над головой.
– Встать – лечь!
Твои солдаты вскакивают и тотчас падают обратно. Новый залп картечи. Старый трюк – в первый раз стреляли не все орудия. Что ж, теперь – то точно все.
– Вперед!
«Ишь, гады, забегали… Вам уже страшно, да? Знаю, что страшно, ведь мы уже рядом… Вам остался только один залп… только один, слышите?! Один залп… а потом мы ворвемся на батарею и вырежем всех, всех до последнего человека! Молитесь, вы уже одной ногой на небесах! Мы не жестоки. У нас просто нет выхода…»
Уже видны трясущиеся руки заряжающих, слышны истошные крики офицеров…
«Ну же, последний залп, ребята! Они уже встали на свою молитву, грех опоздать к началу».
– А ну еще наддай!
Это уже не третья гвардейская рота, это хрипящая ярость катится слева и справа от тебя, страшная, безмолвная волна ярости, способная в клочья растерзать мир.
«Весь мир нам не нужен, ребята… этой проклятой батареи будет вполне достаточно. Если б его величество, чтоб он подавился, меньше играл в гениального стратега и позволил генералу Кландену лучше расположить войска… Если б не эта проклятая батарея… но не я создавал этот мир ребята! Еще немного, братцы! Еще чуть – чуть, и они сдохнут на остриях наших шпаг!»
– Быстрей!
В яростный, все ускоряющийся ритм бега врывается грохот копыт. Вражеская конница слева и справа огибает обреченную батарею в последней попытке прикрыть ее.
«Ай, молодцы! Пришли на помощь, нельзя ж не сказать. Вот только вы не своих спасаете. Вы пришли на помощь нам. Просто вы этого еще не поняли. Вам кажется, что нас можно смять, изрубить на клочки, тем самым спасая вашу драгоценную, столь выгодно расположенную батарею. Что ж, вы были бы правы, господа, когда б не ошиблись. Ваша ошибка в том, что мы не какая – то там пехота. Мы – третья гвардейская… Неужто вы о нас ничего не слышали? Что ж, вот и познакомимся. Жаль, наше знакомство будет таким коротким… но вы не обижайтесь… так уж вышло…»
– Р – р–р – ота! К отражению конной атаки…
Несущаяся навстречу вражеская конница, кажется, способна растоптать самих Запретных Богов, но ведь это твои солдаты, ты сам учил их. Даже если Светлый Бог и Запретные, объединившись друг с другом, станут играть на вражеской стороне, пока у тебя за спиной твоя рота – ты спокоен. Им не выиграть. А кроме того – Бог за вас. Он тебе сам об этом говорил… Он всегда играет за лучших.
Вражескую конницу вы подпускаете вплотную, а потом раздается дружный залп трех сотен ружей, заряженных картечью.
– Пли!
Грохот ружей звучит погребальной песнью по вражьей коннице, пороховой дым одевает их саваном. Визг коней, словно стенания плакальщиц. Острая сталь довершает похоронный обряд.