Ирод не собирался рассматривать всерьез кандидатуру брата своей жены. У его тещи Александры II это вызывало возмущение. Она всю жизнь помыкала покладистым Гирканом, а тут, что называется, нашла коса на камень. Не слишком понимая, с кем тягается, она пошла на противостояние с Иродом. Для нее невинный, ни в чем не разбирающийся сын служил лишь средством для удовлетворения амбиций. Мальчик доверял матери и не подозревал, что она вступила в игру, где ставка — его жизнь. Александра была в дружбе с Клеопатрой и обратилась к ней за поддержкой, уговаривая надавить на патрона Ирода — Антония. Чтобы как-то успокоить страсти, Антоний послал своего дипломата к Ироду, они обсудили ситуацию, Ирод все взвесил и понял, что придется уступить пост первосвященника Аристобулу.
Ирод сделал неприятное открытие: в его доме рядом с ним живет враг, причем такой, который способен на тонкие интриги. Его дом перестал быть для него крепостью. В правящих семействах всегда процветали интриги, но он надеялся, что в его доме этого нет. Предательство родственников стало серьезным ударом для Ирода. Он понял, что совершенно одинок. Александра — не просто вздорная женщина, а противник, за спиной которого стоят серьезные силы. Если сейчас ее сын получит пост первосвященника, то она не остановится и будет делать все, чтобы свергнуть Ирода. Он велел ей никуда не выходить из дворца, приставил к ней наблюдателей. Как пишет Иосиф Флавий: «Все это постепенно приводило ее в ярость и еще больше возбуждало ненависть, ибо женской спесью она обладала в достатке и ее до глубины души возмущали эта слежка и подозрительность».
Александра не собиралась терпеть слежку. Она снова обратилась к Клеопатре, изливая горькие жалобы на свою судьбу и умоляя о помощи. Клеопатра посоветовала бежать вместе с сыном к ней в Египет. Но заговор раскрылся. Чтобы не раздражать Клеопатру, которая снова начнет дергать за ниточки Антония, Ирод не применил к Александре никаких санкций. Зато он утвердился в мысли, что надо избавиться и от Аристобула, и от Александры. Как пишет Иосиф Флавий, иудеи в 36 году до н. э. праздновали Суккот, и «облаченный в священнические одеяния семнадцатилетний Аристобул, взошедший на алтарь для принесения подобающих случаю жертвоприношений, был прекрасен, ростом выше своих сверстников, словом, вся внешность его свидетельствовала о благородном происхождении. Люди стихийно потянулись к нему, вспоминая при этом о добрых деяниях его деда — Аристобула. Они постепенно обнаруживали чувства одновременно радости и боли, выкрикивая в его адрес добрые пожелания, смешанные с молитвами, так что любовь толпы становилась очевидной, а выражение чувств, учитывая наличие царя, слишком импульсивным».
Но недолго радовались поклонники Аристобула. Царское семейство после праздника гостило в Иерихоне. Играли в подвижные игры, выпивали. Женщины исполняли мелодии на барабанах и бубнах (и сегодня бубен на иврите называется «тоф Мирьям» — бубен Мирьям, сестры Моисея). Всем стало жарко, Аристобул в сопровождении друзей и слуг пошел к купальням. Несколько человек, как им было приказано, как бы затеяв игру, окунули Аристобула под воду и держали, пока он не захлебнулся…
Мать не поверила в то, что смерть сына — несчастный случай. Об этом немедленно было составлено письмо Клеопатре. В 35 году до н. э. Ирода вызвали на Сирийское побережье, в Лаодикею, к Антонию с требованием отчета о том, что происходит. Ирод не был уверен в том, что вернется. Во всем мире он не видел ни одного бескорыстно преданного ему человека. Ирод и до этого жил в постоянном напряжении, утешало его только сознание своей власти над окружающими. Особенно плохо приходилось домашним, которых он терроризировал взрывами негодования. Приказав кого-нибудь наказать, выгнать, избить, что-то отнять, он начинал чувствовать себя лучше. Жить с ним в одном доме было серьезным испытанием даже для тех, кого он любил. Мариамна тяготилась жизнью с ним. Грубый, несдержанный, злопамятный, подозрительный. О таком ли муже она мечтала? Ей нравились рабски преданные вздыхатели, которые готовы были терпеть все ее капризы. С Иродом это не проходило. Он не обращал внимания на то, в каком она настроении, когда приходил к ней и требовал любви. Его чувственность переходила в садизм и мстительность. Эгоцентричный Ирод в совершенно безобидных поступках своих приближенных видел стремление навредить ему или унизить его. Он бросался с кулаками на любого, кто ему возражал, видел в этих людях врагов и завистников. У него постепенно развивалась психопатия. Психопатам всюду чудится заговор, и они начинают маниакально преследовать своих настоящих и мнимых врагов. В возрасте 30–40 лет у таких людей появляется бредовая ревность. Мать и сестра Ирода усугубляли его состояние. Они прослышали, что Мариамна самовольно решила пококетничать с Антонием, похвастаться своей красотой — послала ему свое изображение. А ведь иудаизмом запрещается изображение людей!