Стив поступает в среднюю школу Лейтона и сразу же начинает играть за школьную команду. В возрасте 12-13 лет к субботним играм за школу добавляются воскресные за местный любительский клуб «Beaumont Youth». «Я переиграл на каждой позиции, за исключением опорного полузащитника и вратаря, да и то только из-за своего маленького роста. Больше всего я любил играть на фланге, потому что очень неплохо бегал. Тогда у нас в «Beaumont» подобралась неплохая компания: из одиннадцати, выходивших в стартовом составе, семеро попали на драфт профессиональных клубов. Однажды мы играли с юниорской командой «Orient» и сделали их 5-1. Через двадцать секунд после начала игры первый, но, как выяснилось после, единственный мяч влетел в наши ворота. Мы стояли и чесали в затылках: «Да они крутые!» Но мы оказались круче. Из пяти мячей я забил два, и отец, пришедший посмотреть, как мы будем рвать его любимый «Orient», был счастлив несказанно. Когда я остыл после игры, меня вдруг осенило: «Стоп! Мы же обыгрываем профессиональные команды!» А играть профессионально - это была мечта. Играть за «West Ham» - это была даже не мечта, а что-то, чего нельзя сказать другим. И зачем! - Другие просто не могут этого увидеть и понять...»
Видят ли нас пернатые ангелы, пока не прояснилось. Но доподлинно известно, что за игрой Стива, помимо родительских, наблюдала еще одна пара глаз, принадлежавшая святому человеку. Впрочем, его так и звали - Уолли «Святой Пьер» Синклэр. Кроме того, что он был футбольным скаутом, о котором знала любая собака в Ист-Энде, человеком он был мистическим. Все знали, что если где-то проходит футбольный матч, то Уолли непременно поблизости, но точные координаты никто не мог указать наверняка. Одним словом, пресловутый неуловимый Джон доводился Уолли дальним родственником. Именно наследник героя советского анекдота заприметил новый молодой талант в составе «Beaumont», и в один солнечный (а может, и нет) день администратор клуба сообщил Стиву, что руководство «West
«Чтобы стать профессиональным футболистом, ты должен уйти в футбол ниже ватерлинии. Ты не должен думать и заниматься ничем другим. Это своего рода монашество. А стать монахом невообразимо трудно, когда тебе четырнадцать или пятнадцать, когда все твои друзья начинают жить полной грудью - выпивать, тусоваться, встречаться с девчонками. Я же играл каждый день
(только повзрослев, я понял, насколько я тогда был в форме!): два раза в неделю за «West Наш», в воскресенье за клуб, в субботу - за школу. Игр не было только в те дни, когда были тренировки! И однажды я понял, что это не то, чем я хочу заниматься всю жизнь. Это был удар. Весь мой прежний мир рухнул в одночасье. Я ушел из футбола и после этого не играл целый год».
...Идет, бывает, по улице человек. Обычный, знаете ли, человек. Попадется навстречу парень волосатый, на окружающее смотрит, как на сбой в стройном течении времени. Одет неопрятно, кроссовки, джинсы, потертые малость, ну и куртка, как у них полагается, черная - как из инкубатора, словом. И все человеку тут же понятно: «Металлист!..» - покрутит мысленно человек пальцем у виска, краешек рта с высоты прожитого опыта на секунду чуть вниз потянет да и дальше себе пойдет. Стива же волосы отросли весьма необычным способом. Не был он тогда металлистом. В начале 70-х молодежь рабочей Англии переживала первый приступ околофутбольной истерии, а слово «скинхед» было самым модным словечком. «Бомберы», подтяжки и «док мартенсы» заполнили стадионы родины футбола. Стив не стал исключением. Но обычный скинхед того времени вовсе не переживал кончину Яна Стюарта как личную утрату - слово «фашизм» в Англии стоит в «Magna Carta»1 перед словом «табу», - может быть, поэтому в бритых головах хулиганов стала возможной невозможная, по данным современной криминалистики, реакция футбола с пришедшей с черного Гаити на туманный Альбион музыкой дредлоков и роскошных косяков. Стив не был хулиганом, но Judge Dread, Дейв и Ансель Коллинзы и другие исполнители беспредельно популярного регги не покидали вертушки сестер. Запомни,
'«Великая хартия вольностей», принятая в 1215году.