Во время одного из концертов Блейз выскочил на сцену во время выступления Maiden и спел «Bring your daughter...» Некоторые даже не почувствовали подмены.
«Мы были очень, очень бедны. В неделю мы имели не более 40 фунтов, которые под конец превратились в 60. К концу недели обычно от денег оставалось пустое место. Только в 92-м мы начали получать что-то больше пособия по безработице, и вплоть до цоследнего года Wolfsbane мы все жили со своими родителями. Представляете, что мы чувствовали, когда нас называли рок-звездами?!»
В 93-м группа наконец-то порвала с Рубиным и ушла на Bronze, где денег тоже не было, но чуть-чуть меньше. Вышедший затем концертный «Massive Noise Injection» выявил, что с музыкой и стихами случилось то же, что и с жизнью в 90-е после 80-х: ее тональность стала ниже, и что с
Первый звонок Стив сделал Блейзу через несколько недель после заявления Брюса об уходе из группы. Wolfsbane в это время ждали выхода
«Massive Noise Injection» и готовились начать свое английское турне, благо никаких других они уже два года как не давали. И после мучительных раздумий Блейз отказался. «Это было ужасно. Все вокруг, кроме меня, были уверены, что я скоро займу место Брюса в Maiden. Но я был настолько предан Wolfsbane, что даже не мог подумать об этом. Wolfsbane был таким целостным организмом, мы были склеены вместе - тяжелые времена сплотили нас. Но в конце нашего последнего тура я понял, что у Wolfsbane нет будущего. Материал, который писали Джефф и Джейс больше походил на тяжелый панк а-ля Manic Street Preachers, чем на убойный heavy metal, который абсолютно не подходил под мой голос. И тогда я позвонил Стиву». Альбом «Wolfsbane», вышедший в 94-м, оказался посмертным.
«Я позвонил ему и сказал: «Послушай, вы еще не нашли никого? Если нет, я хотел бы приехать на прослушивание. Очень хотел бы...»
Стив: «Я все время держал Блейза в голове. Но он был в Wolfsbane, а я не хотел разрушать чужую группу. К тому же мы не собирались немедленно записывать новый альбом, и у нас было много времени, чтобы взвесить все как следует и принять правильное решение. Но я всегда знал, что Блейз - один из первых кандидатов на место за микрофоном. По правде говоря, двое из группы сомневались в нем - они не были уверены, подойдет ли его голос Iron Maiden. Но я заметил, что в Wolfsbane он не до конца раскрыл свой вокальный талант; вы знаете, в его голосе есть полнота, большой спектр нот, который не был затребован в Wolfsbane. Не поймите меня неправильно, Wolfsbane были прекрасной группой, но там он просто пел по-другому - а я тем не менее был уверен, что его голос подойдет Iron Maiden. К тому же он - отличный парень, насколько мне удалось познакомиться с ним во время «No Prayer On The Road».
Блейз Бэйли: «Я раньше даже не мог подумать о том, чтобы уйти из Wolfsbane. Это был^ моя единственная серьезная команда. Но в какой-то момент я сказал себе: «Посмотри на вещи объективно. У тебя нет нормального контракта. У тебя нет нормального менеджера. В твоей группе никто не заинтересован, ты выступаешь на самых маленьких площадках, на которых только выступал. И вдобавок ко всему в группе нет согласия, какую
музыку играть дальше». ...Я жил тогда на севере Лондона в квартире своей подружки. Я одолжил у Бев ее машину и поехал на прослушивание. Улицы были завалены снегом, ехать приходилось медленно и в конце концов я попал в пробку. Я вышел и позвонил им из таксофона, сказав, что задерживаюсь. Представляете, что я чувствовал, входя в студию? Но они отнеслись ко мне очень приветливо. Я сказал себе: «Что бы ни случилось, в любом случае я, как минимум, отыграю один час с лучшей хеви-группой на свете!» Я попросил начать с «Wrathchild», потому что она лучше всего подходит под мой тембр...»
«Iron Maiden полностью изменил мою жизнь. Стив позвонил мне за пару дней до Рождества 1993 года и сказал: «Приезжай, если хочешь, переговорить со мной и Родом». Это звучало не как «Ты в группе!», а как «Если хочешь, то ты принят». Это в типичной манере Стива, понимаете. Я был в состоянии эйфории. Я был просто на седьмом небе, потому что внезапно передо мной предстала совсем другая жизнь. Я не могу себя представить вне музыки, вне группы, но до этого я был Блейзом Бэйли из Wolfsbane, а теперь я стал Блейзом Бэйли из Iron Maiden! Сперва я почувствовал облегчение. Потому что ожидание закончилось. Потому что я смогу снова петь в группе. После этого была радость. Я вспомнил, что на одном из последних концертов в Wolfsbane мне подарили бутылку шампанского. Я залез под раковину, обнаружил там эту бутылку, стер с нее пыль и напился в одиночку. Потом я достал журнал AutoMart и начал смотреть, сколько стоят «Ягуары»!»
Подержанный и немного дымный, но от этого не перестающий быть «Ягуаром», «Ягуар» был куплен на первую зарплату в Maiden.
Общее настроение альбома можно выразить единственным словом: мрак. Тот мрак, который охватывает героя фильма Фрэнсиса Копполы, после того как полковник наконец-то мертв. О чем, собственно, и повествует «Edge Of Darkness». С военной темой в некотором нетрадицион
но «антимилитаристском» смысле связаны и «Blood On The World’s Hands»,
«...Всю свою жизнь я плыл по течению, свою веру как воду упуская сквозь пальцы».
«...Я снова один, посреди четырех стен. И не вижу, что еще для меня осталось у жизни. Я совсем один, наедине с собой...»
Харрис: «Я считаю «The X Factor» одним из трех наших сильнейших альбомов, после «Seventh Son...» и «Piece Of Mind». На мой взгляд, это крайне мрачный альбом, во многом из-за всего того дерьма, через которое мне пришлось пройти в тот период. Это, безусловно, нашло отражение в моих стихах. Но и вклада Блейза тоже нельзя преуменьшать. В нем есть эта «темная сторона», и большая. Иногда он само олицетворение пьянства и дебоша, а иногда сам мрак можно рисовать с его лица. ...Уход Брюса, развод, все это дурно повлияло на меня. У меня буквально опустились руки, и я с трудом заставлял себя жить дальше с окружающим. Если бы не Дейви и остальные, не уверен, что я выбрался бы».