“Into The Void” - одна из моих любимейших песен того состава; “Sabbath Bloody Sabbath” - другая. Структура этих треков поистине хороша, потому что в них есть множество оттенков, очень много всякого в них происходит. В “Into The Void” открывающий рифф меняет темп композиции. Мне такое нравится. Я люблю, когда в чём-то есть интересные места.
Для Оззи восприятие лирики Гизера всегда протекало непросто. И у него определённо были сложности с “Into The Void”. Начало в ней в медленном темпе, но там, где вступает Оззи, рифф становится весьма скоростным. Оззи должен был петь очень быстро: “Rocket engines burning fuel so fast, up into the night sky they blast” (“Ракетные двигатели сжигают топливо так быстро, они взмывают в ночное небо”), скорострельные слова вроде этих. Гизер выписал все слова для него.
“Ракетные утипутипу, что за мать твою, не могу я это петь!”
Смотреть на его потуги было весело.
Так же, как и в наших предыдущих альбомах, в “Master of Reality” содержалось несколько спорных моментов. “Sweet Leaf” расстроила многих, так как затрагивала тему наркотиков, также расстроила и “After Forever” благодаря ироничной сроке Гизера “would you like to see Pope on the end of a rope”(“хотели бы увидеть Папу на конце верёвки?”). И обложка снова получилась необычной: на этот раз там были только пурпурно-чёрные слова на чёрном фоне. Кроме того, теперь нам дали на запись альбома две недели, снова с продюсером Роджером Бейном и инженером Томом Алломом, так что музыкально “Master of Reality” стал продолжением “Paranoid”. Тогда мне казалось, что звук мог быть и немного получше. Это одна из проблем, когда ты музыкант: тебе нравится, чтобы всё делалось определённым образом, чтобы определённым было звучание, поэтому тяжело доверять это другим людям. Когда этот процесс переходит под ведомство кого-то ещё, у тебя уже нет контроля над этим, и когда ты слышишь результат, он не таков, какого ты ожидал. Вот почему я всё больше вникал в технологию записи после первых альбомов.
26. Нет, серьёзно, это уже слишком...
Когда мы записали “Paranoid”, я всё ещё жил дома. Мои предки купили другой дом в Кингстэндинге (Kingstanding), под Бирмингемом. Они планировали перебраться туда, как только избавятся от лавки. Мама хотела отделаться от неё. Это была пустая трата времени и сил. Ты встаёшь утром и открываешь магазинчик, после того, как закрываешь его, ложишься в постель. Они никуда не могли уехать. Мы никогда не ездили в отпуск семьёй, они никогда не бывали за границей.
Я был горд новым местом. До того, как они въехали туда, ключи были у меня, и, если я встречался с девушкой, я брал её туда: “Это наш новый дом!”
Ко всему этому, я не мог водить кого-то в наше старое жилище: “Вот, сюда, заходи, садись на ящик с бобами, а я тебе клёвую выпивку сделаю.”
Даже думать об этом нельзя было.
И вот пришло время искать своё собственное жильё. Поначалу у меня не было на это денег, а когда деньги появились, я всё время проводил в турах. В любом случае первый крупный чек ушёл на скоростную машину. Не многим позже того, как в моих руках оказалась серьёзная сумма наличных, я купил себе Ламборджини. Так и стоял этот Ламборджини на улице у дома на Эндхилл Роуд (Endhill Road), в Кингстэндинге. Дом стоил 5000 фунтов, когда они приобрели его; а эта штука стоила в пять раз больше. Та тачка снаружи, мы были сумасшедшими в те дни.
Мы все были чокнутыми. Гизер всегда повторял: “Как сдам на права, куплю себе Роллс-Ройс.”
Однажды я пришёл домой, а снаружи дома на Эндхилл Роуд был припаркован этот Роллс. Я подумал, вот чёрт, он сделал это! Гизер сдал на права! Билл тоже купил Роллс-Ройс. В книжке владельца значились Фрэнк Митчелл (Frank Mitchell), знаменитый Безумный Топороносец (The Mad Exeman), убивший множество людей, сэр Ральф Ричардсон (Ralph Richardson), известный актёр, а затем Билл Уорд! В багажнике он держал ящики с сидром, прямо бар на колёсах. У Оззи водительских прав не было, но он всё равно купил Роллс, у меня. Водила его жена, и они приезжали ко мне домой со всем своим выводком собак на заднем сиденье. Это была безукоризненно чистая машинка, когда я ему её продал, и в каком она была состоянии, когда он приехал на ней. Засрана собаками и всё такое.
Гизер тоже не умел поддерживать свою тачку в надлежащем виде. Это было время обуви на высокой платформе, а у Гизера платформы были очень большими. И как только он умудрялся ездить на них, я просто не представляю. Он как-то ехал по Девону, где холмы достаточно крутые, и остановился у магазина на вершине одного из таких. Он припарковал машину, зашёл внутрь на своих платформах, и кто-то в магазине вдруг воскликнул: “Смотрите! Там тачка с холма скатывается. И это Роллс-Ройс!”
Гизер в ответ: “О, Господи Боже мой!”
Он выбежал, прихрамывая из-за своих туфлей, так быстро, как только мог, пытаясь нагнать свою машину, так чтобы можно было открыть двери и остановить её. Естественно, Гизеру это не удалось, и тачка слетела с холма и проломила ограду, врезавшись прямо в дерево. По пути домой, он проезжал меня, и я слышал, как из машины раздавалось “кххх, кххх, кххх”, этот звук скрежета вентилятора о радиатор. Перед был совершенно смят, и Гизер сообщил мне: “Теперь видишь, почему они назвали это Роллами (вальцы, перекаты)...”
Первый свой дом я купил в 1972-м году в Стаффорде, на севере от Бирмингема. Это был участок в три акра с бассейном. Вскоре я заметил, что за ним строится современный дом. Я подумал, блядь, это же прямо за моим бассейном. Вместо того, чтобы позволить им донимать меня, я купил этот дом для родителей. Они переехали туда из Кингстэндинга. Это было милое здание, абсолютно новое, всё в коврах, современные ванные комнаты, полный набор. Отец отгородил кусок участка, где он мог разводить своих кур, так что ему там очень нравилось. Но матушка чувствовала себя, как будто посередине глухомани, далеко от города. Было превосходно подарить тот первый дом, но он им не понравился, поэтому я сильно расстроился. И я сказал: “Хорошо, найдите себе дом, который вам нравится, и я не буду в это вмешиваться. Вы мне сообщите о выборе, а я его возьму.
Они так и сделали. Нашли дом, понравившийся им, на аукционе. В тот момент я был в Америке, поэтому послал одного парня делать ставки за дом. И кто торговался с ним? Моя тётя, тоже пытавшаяся заполучить этот дом. Я не мог поверить! Я понятия не имел, после выяснилось. Там только они делали ставки. Но в конце концом мы его получили, и предки были абсолютно счастливы поселиться там. Папа разводил там лошадей и кур, так что был в своей стихии. Для него это случилось уже поздновато, так как его начали слишком мучить болезни, чтобы он мог получать от всего этого наслаждение, но несколько хороших лет у него там все же было.
Я старался присматривать за ним, но это было нелегко. Раньше, ещё когда мы жили в Кингстэндинге, я увидел, как на улице отец пытался завести старой ручной крутилкой свою машину, и подумал, о, Боже, каждое утро он занимается этим во дворе, с сигаретой в зубах, ужас просто, это было невыносимо. Так что я ему купил Роллс-Ройс. Матушка сказала: “Не понравится он ему!”
“Ещё как понравится!”
Я отправился в авто-магазин и купил ему на день рожденья Роллс-Ройс. Его доставили к дому с ящиком шампанского позади. Отец начал: “Это что такое? Не надо мне этого! Можешь представить себе, чтоб я в этом на работу ездил? Что все скажут? И соседи, что они подумают? Я на Роллс-Ройсе!”