Когда через некоторое время Вася Пузиков (это я его так назвал — взял первое имя, пришедшее в голову, с потолка) по окончанию отпуска вернулся в родную столицу, оказалось, что никто из тех, с кем он отдыхал в Югославии, и не подумал «настучать» на него «компетентным органам»: все просто забыли о его «поздравительной» инициативе — а может, и не поверили тогда, что он телеграмму Форду отбил. Да, честно говоря, он и сам в это плохо верил: выпито в тот вечер было немало, и всё перепуталось в голове, и что было, чего не было, чего хотелось и о чём мечталось, он помнил плохо. Может, и посылал он в Америку телеграмму — а может, и нет. Да если даже и посылал — её, конечно же, не приняли: где ж это видано, чтобы из социалистической страны в капиталистическую телеграммы принимали к отправлению? Два мира — две системы… Да если даже и приняли — ну, куда она дойдёт с таким адресом: «США, г. Детройт, мистеру Форду, лично» — ни названия улицы, ни номера дома, ни номера квартиры, ни индекса даже… Всё равно, что отправлять «на деревню, дедушке». Да и не отправлял он ничего — всё это пьяные глюки… вино местное… Не было ничего. Не было.
А между тем, белградская телеграфистка телеграмму приняла — и отправила по указанному адресу. И в Соединённых Штатах Америки, в городе Детройте её получили. И доставили адресату. И адресат был так растроган, что… Но не будем забегать вперёд.
В один из серых и унылых московских дней в квартире скромного инженера Васи Пузикова раздался телефонный звонок. Бесцветный официальный голос, представившийся офицером КГБ СССР таким-то, вежливо попросил инженера Васю Пузикова прибыть завтра с утра к одному из подъездов управления КГБ для проведения беседы. Пропуск будет выдан на вахте. Просьба не опаздывать.
Звонки такие никогда ничего хорошего не сулят, но игнорировать их не принято — поэтому, на следующий день Вася Пузиков на ватных ногах поднимался по ступеням крыльца — а затем на таких же ватных ногах вместе с сопровождающим поднимался в нужный кабинет. В кабинете же состоялся примерно следующий разговор:
- Пузиков? Садитесь! Мы хотим, чтобы Вы объяснили нам, почему Вами заинтересовалось Посольство Соединённых Штатов Америки? Вы — диссидент? Читаете «Посев»? Посылаете за рубеж рукописи? Желаете иммигрировать в Израиль? У Вас есть родственники за границей? Или Вы принадлежите к секте евангельских христиан-баптистов? Когда Вас завербовало ЦРУ? Явки, пароли, тайники?… КОЛИСЬ, СУКА!!! СГНОИМ, ГАД!!! МЫ НАУЧИМ ТЕБЯ РОДИНУ ЛЮБИТЬ!!!!!….. Чистосердечное признание… — и всё прочее, в том же роде.
Ни живой, ни мёртвый от страха, инженер Пузиков лепечет, что родственников за бугром у него нет, что членские взносы в ДОСААФе и ОСВОДе он платит регулярно каждый месяц, что к сектам он не принадлежит, вражьи голоса не слушает, и вообще — он другой такой страны не знает, и не нужен ему берег турецкий, и Африка ему не нужна — в гробу он её видел, эту Африку. И Америку. И посольство США — тоже. В гробу.
Помурыжив Пузикова несколько часов, чекисты понимают, что он чист перед ними, аки дитя — и отпускают восвояси. Но берут с него слово, что как только сотрудники Посольства США выйдут на него — а то они уже и в «мосгорсправке» его адрес и телефон получили — Пузиков сам (ТЫ ПОНЯЛ, СУКА?! САМ!!!) позвонит по вот этому телефону, и всё сам расскажет (И НЕ ВЗДУМАЙ ВРАТЬ, ГАДЁНЫШ! МЫ ВСЁ РАВНО, ВСЁ ЗНАЕМ, ПОНЯЛ?!!!) — и вытуривают инженера Васю Пузикова на улицу.
И целую неделю Вася Пузиков живёт, словно под дамокловым мечом — аппетит потерял, сон потерял, да и адриатический загар сменил на нездоровую бледность — ждёт проклятого звонка из этого чертового Посольства этих злосчастных Соединённых Штатов этой империалистической Америки. И ровно через неделю после звонка чекистов в его квартире раздаётся телефонный звонок — и бесцветный официальный голос, представившийся сотрудником Посольства США таким-то, вежливо попросил инженера Васю Пузикова прибыть завтра с утра к одному из подъездов Посольства для проведения беседы. Пропуск будет выдан на вахте. Просьба не опаздывать.
В посольстве вражьей сверх-державы и оплота мiрового империализма инженера Пузикова тоже вели по коридорам и лестницам, тоже доставили в какой-то кабинет — но в том кабинете разговор носил совершенно иной характер: