Впрочем, была и третья сторона вопроса: мнение моей жены. Я обернулся на Машу - и тут она говорит, обращаясь не ко мне, а к Андрею:
- Ваше благородие уже, кажется, всё решили, так? Хорошо, когда ждать твоего квартиранта?
Вместо ответа, майор подбежал к окну, раскрыл форточку, и крикнул:
- Захар! Давай сюда, быстро! - и побежал открывать входную дверь нашей квартиры.
...Да, я узнал этого парня: видел его когда-то, когда он служил, а мой друг был его командиром - забегали они ко мне пару-тройку раз вдвоём. Помню, тогда парнишка сидел молча, и всё ласкал Жульку.
- Располагайся, - говорит моя жена, - только у нас кавардак: переехали недавно, вещи ещё не расставлены, ремонт надо делать...
- Понял, - ответил парень, - будем делать, однахо! - и ушёл в прихожую. Через минуту вернулся:
- Я тогда спать, однахо, ладно? Чо нада - толкнёте! - и ушёл.
- Я ему сказал, - подмигнул нам майор, - что у вас в прихожей диванчик есть - он там теперь спать будет. Сказал ему, чтобы по комнатам не шлялся - только на кухню и в санузел. Ну, и помогал чтобы... - мы ещё поболтали с Васильевым, и он ушёл. Когда я пошёл закрывать за ним дверь, увидел нашего постояльца, спящим на стареньком диване - вообще-то, на этом диване всегда спала наша собака. Она и в этот раз спала на нём - рядом с квартирантом.
...Утром, когда я вышел на кухню, первое, что увидел - сидящего за столом Захара и расположившуюся рядом Жулю. Захар пил чай из своей эмалированной кружки, а левой рукой чесал Жулихе за ухом. Увидев меня, он улыбнулся, и произнёс:
- Чё нада? Говори!
От такого начала беседы я немного обалдел. Я не знаю, что было на моём лице, но Захар тут же развил свою мысль:
- Собаку водил, помойку унёс однахо! Чо нада ещё, говори!...
Я понял, что попал: ремонт, который я планировал начать через недельку-другую, грозил начаться тем же утром...
А в обед того же дня примерно такой же шок испытала и Маша, когда Захар обратился к ней:
- Деньги давай, однахо! - я видел, какое лицо в этот момент было у жены, но ничего не успел сказать - Захар меня опередил:
- Чо нада, говори! На рынок пойду, еда брать, однахо! Многа еда, женщина тяжело нести! Говори, какая еда нада, однахо!
...Захар жил у нас уже целый месяц; вдвоём мы сбили старую штукатурку, закрыли стены гипсокартоном, наш электрик полностью поменял нам проводку (о, это отдельная история!); мы бы и обои уже успели наклеить, если бы не одно "но"...
Дело в том, что среди многих положительных качеств представителей творческой богемы, есть одно, мягко говоря, не очень положительное: если разные писатели-поэты-музыканты-актёры-художники и прочие журналисты рады видеть тебя в любое время дня и суток на своих кухнях и в творческих мастерских, то они совершенно искренне верят, что и ты испытываешь ту же щенячью радость от их посещений. Особенно, если ты переехал в новую квартиру, если живёшь теперь отдельно от родителей, и если у тебя, к тому же, идёт новосельский ремонт. Ремонт, господа - он любую бестактность списывает! А беда - в том, что именно представители творческой богемы и составляли тогда девяноста пять процентов моих знакомых. И вот, эти девяносто пять процентов, узнав о факте моего переезда и новом адресе, шли, шли, шли... Поздравляли с новосельем, бурно радовались за нас с женой и давали дизайнерские советы по оформлению интерьера, стремительно уничтожая принесённый с собой алкоголь - а потом норовили остаться заночевать: " - Я т-тут т-тихонечко, з-за бу-буфетом..." - а утром ещё норовили занять денег на пиво. А как им откажешь? - ранимые творческие натуры, мать их!...
- Боже, как же я устал от гостей! - пожаловался я однажды утром жене после того, как мы с ней проводили, наконец, гостившего у нас со вчерашнего вечера местного Сальвадор Иваныча Дали, - честное слово: если бы не эти гости, то мы бы уже давно закончили с обоями!...
Жена лишь сочувственно глянула на меня - что она могла сказать? - это мои гости, мои друзья - мне, мол, и решать...
Захар находился тут же: он, кажется, подгонял плинтусы, и был настолько увлечён работой, что даже не обернулся на наш разговор. Он, вообще, старался не отвлекаться от работы, даже когда приходили гости.
А через час раздался звонок в дверь. Захар отложил инструмент, поднялся: - Пойду, открою, однахо! - и вышел в парадное. Через пару минут он вернулся: - Ушли, однахо! - и продолжил, как ни в чём не бывало, возиться с подгонкой плинтусов.
Как-то незаметно прошла неделя; удивительно, но за эту неделю нас никто не побеспокоил: многочисленные друзья-приятели, как будто, забыли о нашем существовании. Если же раздавался звонок в дверь, Захар спокойно ронял: " - Открою, однахо!" - и исчезал на пару минут. А возвратившись, коротко сообщал: " -Ушли, однахо!" - и мы продолжали побеждать ремонт. Мы с женой, почему-то, ни разу не спрашивали у него, кто там приходил и ушёл...