Хорошенечко поразмыслив, Куксис решил сам воспитать для себя супругу таким образом, дабы послушание в ней сочеталось с трудолюбием, а трудолюбие с изяществом. Он решительно взялся за дело. На сей раз избранницей стала молоденькая курсистка, только-только покинувшая стены учебного заведения, в котором сам Куксис читал лекции «О прекрасном». Надо ли говорить, что юное создание, коварно обманувшее Куксиса своей ангельской внешностью, превратило жизнь нашего героя в сущий кошмар. В его доме теперь с утра до вечера крутились какие-то сомнительные субъекты и ангажировали с законной супругой, девицы-эмансипе часами торчали в гостиной, пили чай из венецианских чашек и с завываниями читали стихи. К ночи вся компания, включая создание, отправлялась за город веселиться. Создание возвращалась под утро и жаждало страстной любви.
В отличие от двух предыдущих случаев, Куксис сбежал сам. И теперь, сидя в горестных раздумьях, никак не мог понять причину случившихся с ним недоразумений.
Приходиться только гадать, остановится ли нашего герой в поисках идиллического счастья, или сделает очередную, удачную, попытку? В любом случае, горько сознавать, что столь благонравное намерение привело к таким печальным последствиям. Может быть, кто-то из дорогих читателей сочтёт, что автор намеренно сгустил краски? Отнюдь нет. Видели бы вы петуха на столике с инкрустациями или девицу, завывающую стихи!
К сожалению, причин, по которым в нашем обществе добропорядочному джентльмену трудно найти себе подходящую половину становится всё больше, а означенных половин, подходящих соответственным притязаниям добропорядочных джентльменов, всё меньше, и поневоле приходится признать правоту классика, воскликнувшего однажды: « О, времена, о нравы!».
Счастливый конец.
Сказать, что у Труситса был несчастливый брак, это значит не сказать ничего. Помимо громких скандалов, которыми заботливая супруга ежедневно потчевала своего мужа, она ещё и частенько поколачивала бедолагу скалкой. Иногда, правда случалось и такое: супруга наскакивала до тех пор, пока загнанный в угол Труситс не выстреливал оттуда кулаком. Получив своё супруга ненадолго успокаивалась, а через какое-то время опять принималась за старое. Наконец, ощипанный как петух Труситс не выдержал и восстал. После очередного наскока супруги он не стал отступать, а набрав полные лёгкие воздуха и воздев вверх сжатые кулаки, пошёл на неё, собираясь закричать, что было силы: «Да оставишь ты меня, когда-нибудь, в покое, ведьма!», но вместо этого вдруг неожиданно запел и голос его зазвучал высоко-высоко и нежно-нежно. Супруга, с вытаращенными от внезапного испуга глазами, изумлённо смотрела на маленького, тщедушного мужа, а тот пел, растерянно улыбаясь, не веря тому, что с ним происходит, и глаза его постепенно разгорались, плечи развёртывались, и сам он становился как будто выше ростом. На улице послышались голоса: «Кто поёт? Чей это голос?» Собралась толпа. Она взволнованно шумела. Труситс открыто вышел на балкон. Помахав слушателям рукой, он снова запел, и голос его разлился рекой.
Толпа аплодировала и кричала. Труситс был счастлив. Он вернулся в комнату. Супруга с красными глазами мышкой проскользнула мимо него.
Три дня в доме Труситса стояла непривычная тишина. На исходе четвёртого супруга вошла в комнату мужа и присела на краешек стула, комкая в руке носовой платок. «Я хотела, чтобы ты был как Барсис… или как Карел, – сказала она, тяжело вздыхая, – они … ну, в общем… а ты… ты тихий, скромный…». «Я всегда был таким, – мягко сказал Труситс, глядя на супругу, не поднимающую глаз, – разве ты не помнишь?». «Помню, но я думала, ты изменишься…». «Я не хочу меняться», – твёрдо сказал Труситс. «И не надо, не надо, – испуганно замахала руками супруга, – вон у тебя какой талант. Я поняла, просто мы разные. Тебе нужно одно, а мне… мне совсем другое. Я возвращаюсь домой. Я уже написала родным».
Спустя некоторое время Труситс сменил фамилию на творческий псевдоним и теперь он Бодрис, а его бывшая супруга благополучно вышла замуж за Карела. Или за Барсиса? Впрочем, неважно. Главное, что теперь все довольны и счастливы.
Сокровище.
Тётушка Элизабет всё чаще прихварывала, и однажды осенью, предчувствуя скорый уход, позвала к себе своего поверенного и отдала последние распоряжения. Спустя некоторое время после того как Господь призвал тётушку на небеса, поверенный Хэрриот, взяв все необходимые документы, выехал из городка, где жила тётушка, в соседнюю деревню к её родственникам. Ближайшей родственницей тётушки была её младшая сестра Грейс со своим многочисленным семейством. Поскольку тётушка распорядилась, чтобы на похоронах были лишь священник и несколько близких друзей, поверенный помимо бумаг, вёз родственникам и печальную весть о кончине тётушки.