Три красавца.
Три
богатыря.
ПТИЦЫ ПРИЛЕТЕЛИ
Все сегодня очень рады!
Эту радость
скрыть нельзя.
Вывешены транспаранты:
«Птицы —
лучшие друзья!»
Будет
целую неделю
продолжаться тарарам.
«Прилетели,
прилетели,
птицы
из далеких стран!»
«Наши птицы дома,
дома…»
Все для них уже готово,—
и солнце подобревшее
над голыми садами,
и новые скворешники
с разинутыми ртами.
Птиц
в газетах привечают,
их оркестрами
встречают.
Много
птичьих новостей
в передачах для детей:
«У Горячего Ключа
в поле
видели
грача.
Шел он,
глаз лаская…»
Радость-то какая!..
«А вчера
скворец надменный
чистил
перышки свои!»
Сразу
как-то незаметны
снегири
и воробьи.
Ну, еще бы!
Ведь они
вроде и не птицы.
В эти праздничные дни
нечем им
гордиться:
Не улетали никуда.
Перетерпели холода.
Жили-поживали.
С нами
зимовали.
ЕСЛИ ЖАРКО
А можно ли
вычислить расстояние
от ниоткуда
до никуда?..
А что если
северные сияния
транспортировать
в южные города?..
А из каких частиц
состоит тишина?..
А как звали коня,
погубившего Трою?..
А какая икра
была б у слона,
если б слоны
размножались
икрою?..
А сколько
облако в небе
весит?..
А куда сливают кровь
комары?..
…Господи!
Да что ж это лезет
в голову
от этой жары?!
СТОЛ НАХОДОК
Обращайтесь в Стол находок!…
На краю Москвы
ждет хозяина,
нахохлясь,
чучело совы.
Чемоданы ждут владельцев
(будто вор —
порук).
Есть коляски — без младенцев.
Пиджаки — без брюк.
Много-мало,
худо-бедно:
в масле и в пыли
сорок три велосипеда
выгнули рули…
А на полках —
что угодно! —
целый магазин.
Вот —
на что уж не иголка —
холодильник ЗИЛ.
Глобус,
панцирная сетка,
пачка конфетти…
А еще —
четыре сердца
(новые почти).
Чертежи в чехле картонном.
Кованый сундук.
И мужчина,
под которым
надпись:
«Верный друг».
Замысел стихотворенья.
Дым от папирос.
И —
потерянное время —
ремешки вразброс.
Ждет оно,
остановившись,
часа своего…
Чья-то найдена невинность
в ЦПКиО.
Найден радужный осколок
чьих-то пылких
чувств…
Обращусь я в Стол находок!
Срочно обращусь!..
— Люди!
У меня потеря
вышла на пути.
Молодость свою
нигде я
не могу найти.
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ВОСЬМОГО МАРТА
Все равно что за снегом идти
в Африку,
а за новою книжкой стихов —
в мебельный
и уныло просить
со слезой в голосе
адрес господа бога
в бюро справочном,
все равно что ругать океан
с берега
за его невнимание
к твоей личности,
все равно что подснежник искать
осенью
и, вздыхая, поминки справлять
загодя,
все равно что костер разводить
в комнате,
а гнедого коня
в гараже требовать,
и упорно пытаться обнять
облако,
и картошку варить
в ледяной проруби,
все равно что на суше
учить плаванью,
а увесистый камень
считать яблоком,
все равно что от курицы
ждать лебедя —
так однажды
решить,
будто ты
полностью
разбираешься
в женском
характере!
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЖЕНЩИНЫ
«Так сколько ж ей?..»
«И в самом деле, сколько?..»
А женщина махнет рукою
и
промолвит нараспев —
светло и горько:
— Зачем считать напрасно?
Все —
мои.—
А после выпьет
за друзей пришедших.
И будет излучать
высокий свет…
Есть только дни рождения
у женщин.
Годов рождения
у женщин
нет!
КОРОЛЕВА ПЛЯЖА
В. Ежову
И была там королева пляжа…
Пляж,
лениво вглядываясь в волны,
по утрам дымился,
будто плаха
после исполненья приговора.
В этот час —
как будто отвлеченно
от погоды,
моря
и вселенной —
шла по пляжу
рыжая девчонка.
Мы ее прозвали
королевой.
Проходила,
как землетрясенье!
Проходила
вызовом веселым.
По уютным письмам
и по семьям
шла она
нежданным ревизором!
Очень жглась
и слишком понималась,
от прически до ногтей
крамольна…
На локтях
мужья
приподнимались.
Говорили:
«Чудо —
это море!..»
Только жены
не желали чуда!
Вздрагивали жены,
будто чуя
недруга!
Едины и усердны,
расставляли крылья,
как наседки.
Их глаза решимостью сверкали
(королева проходила мимо).
А они ее
вовсю
свергали!
И топтали.
И до дна громили.
Косточки в муку перетирали,
заходясь
в высоком наслажденье,
потому что были
мастерами
в этом самом
очень женском
деле.
С ними было спорить бесполезно…
Королева шла легко,
спокойно.