- Ничего, зараз другой выдадим! - и к девчонкам на кассе - Шо ж вы людям бракованные пакеты выдаете!
Все с пола подобрал. Затем, слово за слово, разговор завел. Назвалась Еленой.
- Прекрасная Вы, Елена. Я таких Елен в сериале видел. Про греков.
Смеется. Не уходит. Как будто чего-то ждет. Хороший признак. О чем еще с ней говорить? В кармане нашлось немного семечек. Когда разговор «зависает» щелкай семечки или орешки.
- Хочешь?
Весело фыркнула. Он покраснел.
Рядом вдруг услышал знакомый голосок:
- Эй, гражданин охранник, не уделишь ли и мне немножечко внимания? Сейчас весь магазин мимо тебя вынесут, а ты и не заметишь.
Анка.
Прекрасная Елена взглянула понимающе. На одного и на вторую. Приподняла нататуированную черную бровь и подхватив пакет медленно и величаво проследовала к выходу:
- Пока-пока.
- Покакаешь дома, курва - шепнула ей в след Анка.
*** Опять ночь. Опять не заснуть. И без похмелья душно. Сквозь дрему все кажется будто кто-то огромный и темный маячит за окном. В полусне вспоминаются какие-то обрывки разговоров с Анкой. Как будто поставили на «replay» бесконечную скучную запись. Еда...бюджет... снять курень на Бугазе на несколько дней. Да кто же тебя с работы отпустит...- хоть на выходные, а? Неужели так будет вечность? Дальше что? А Мыколе сразу все хочется получить. Чтобы прошли эти скучные год-два в коммуналке. Чтобы наладилась побыстрее на новом месте настоящая жизнь.
Провал в сон. Снится комната, в которую переехали сейчас. Надраенный старый паркет на полу. Так должен выглядеть уют. Не хватает только ходиков на стене. Но, разве это - предел его возможностей? Еще более глубокий провал в темноту. В пустоту. Он пытается из этого провала выкарабкаться, подняться. Вдох...вдох без выдоха. Проснулся. Громко выдохнул. И тут же с ужасом услышал, нет, скорее почувствовал, как это нечто - большое и темное, за окном тяжко, по звериному сопит. Подглядывает сквозь шторы, наблюдает: вот лежит на кровати в одних плавках квадратноносый хозяин с волосатой грудью. Рядом с ним его гражданская жена. Миловидная, да. Полноватая блондинка. Такие нравятся многим. Это правильные жены. Будущие хорошие матери, способные своей грудью четвертого размера выкормить роту младенцев. Вот только чудищу плевать на их покой. Оно выжидает. Хочет чего? Медленно Мыкола натягивает на голову махровое одеяло. Вдруг, если не шевелиться, оно исчезнет? Проснулся опять. С каким-то давящим чувством. Даже не из-за страха перед невидимым чудовищем. Скорее, с ощущением гадливости. Смотрел тоскливо. Ну, что за человек рядом с ним? Баба. Смысл ее жизни: вытирать всю жизнь носы и детям и мужу. И толстеть в нищите. А, вдруг, не удастся ему обустроиться нормально в Одессе никогда? Так это что, десять лет, двадцять вот этой вот каторги! Боже! Одно и то же. Задохнуться -не сдвинуться. А тем временем мимо Мыколы будет проноситься раскошная жизнь, настоящая. С загорелыми красотками в коротких и ярких обтягивающих шортах. Красотки будут садится в тонированные иномарки, преподнося свои полуобнаженные прелести избраннику словно приданное. В иномарках их будут ждать горячие парни, «крутые на поворотах» и обеспечивающие девушек баблом, сексом и «звездной пылью». Мыкола видит как барышни обсыпают себя кокаиновой пыльцой и превращаются в ярких бабочек. Таких легко поймать. Были бы деньги и пыльца. В голове мимо воли опять раздается Анкин голос- моя мама говорила, не стоит переводить горчицу, даже рецепт свой давала от боли в суставах.... Анка видется ему через десять лет такой же скучной как и ее мамаша: разхрыстанкой кургузой. Сквозь бледную, чуть ли не прозрачную кожу просвечивают синие трещенки вен. Халат на Анке потертый. На неухоженных ногах натоптыши. Одно и то же бормочет по десятому кругу: я маме рассказала о твоем ночном приключении, она говорит, что неплохо бы квартиру освятить, столько людей до нас жило....баба Маричка вчера звонила, все спрашивала.... Тем временем цветные бабочки-девушки садятся на занавески. Мыкола отворачивается лицом к окну, от Анки прочь. Большое и тяжелое за окном переминается с лапы на лапу. Мыкола во сне знает, что ходит оно на задних двух лапах, а спиной своей подпирает беззвездное небо. Давят лапы земную кору. От этого на Земле и скучно и тошно. Заоконный зверь виноват в мыколиной тоске. Он и гражданская жена Анка, рискующая скоро стать совсем уж непрезентабельной.
Цветные бабочки, между тем, все шуршат и шуршат. Громче. Навязчивей. Сотней тонких лапок сминают занавеску в кокон. Кольца, удерживающие синтетическую ткань, вытягиваются вниз. Алюминиевый карниз не выдерживает и летит на пол. От этого звона, застрявшего мелкими блестящими осколками в голове, Мыкола просыпается. Действительно шуршит. Опять где-то в коридоре. Сколько уже можно пугать? Чтобы он, здоровый и сильный мужик вечность дрожал сидя под одеялом? Не дождетесь. Нарочито громко выругавшись, засунул ноги в тапки. Включил в коридоре свою лампочку. Щелкнул собачкой замка. Шум не прекратился. Только усилился. Это возле душевой. Рядом с кухней. Тонкая перегородка из ДСП, закрытая на гвоздик. Ранее Мыкола не обратил на нее внимания. Там находится кто-то явно больше бабочек. Летучая мышь? По звуку похоже что целый выводок сюда, в квартиру, залетел. Наверно, за перегородкой находится старый дымоход или вытяжка. Нужно потихоньку пролезть за картонную перегородку и выгнать всю эту разбушевавшуюся компанию обратно, на свежий воздух. Он сдвинул гвоздик. Свет залил маленькую каморку. Раздалось громкое: «Тчи- чи-чи-чи-чи!!!». В узенькое пространство между стеной и перегородкой была втиснута железная сетка-клетка, облепленная перьями и пухом. Воняло чем-то сладким. В клетке шумели, трепыхались волнистые попугайчики.