— Не играй со мной, детка, — посоветовал Лёня, и я заметила злой огонек в глубине его глаз. — Я не люблю этого.
То, что он назвал меня «деткой», окончательно вывело меня из себя. Прокашлявшись, я сказала.
— Я и не собираюсь с тобой играть. Особенно в двенадцать часов ночи. Обычно в это время я сплю, так что пока. Терпеть не могу нарушать режим.
— А я терпеть не могу, когда от меня пытаются отделаться, — доверительно сообщил Лёня.
— Да? — притворно удивилась я.
— Ты же без ума от меня, куколка, — сказал он. — Не ломайся.
Придавив меня своим телом к стене, Лёня стал настойчиво изучать языком контур моих губ. Одновременно руки его шарили по всему телу, расстегивали куртку и пытались пробраться под свитер. На какое-то время я замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Господи, неужели об этом я мечтала ночи напролет? Лёнины пальцы, холодные, как лед, справились со свитером и коснулись кожи. Я непроизвольно выдохнула, замирая. По телу пробежали мурашки.
Лёня победно усмехнулся, продолжая тискать меня. Его умелые руки обхватили мою грудь и стали нежно теребить соски. Я почувствовала, как низ живота наливается теплом, и обняла Лёню за шею. Совершенно очевидно, он здорово поднаторел в любовных играх, мое тело начало просыпаться.
Едва я начала отвечать на Лёнины ласки, его руки стали двигаться медленнее, губы не спеша спускались вниз по шее к плечу. Меня охватила волна возбуждения, и я непроизвольно прильнула к Лёне, в ожидании новых ласк.
Не знаю, чем бы это закончилось, но только вдруг открылась дверь лифта и на площадку шагнул Саша.
Я на мгновение потеряла дар речи и застыла, подражая статуе. Увлекшись любовной прелюдией, я даже не слышала, как поднимается лифт, хотя обычно он скрипит, наподобие несмазанной телеги.
Я смотрела на Сашу из-за Лёниного плеча и глупо моргала, чувствуя себя, мягко говоря, неловко. На секунду я представила, как выгляжу со стороны, и залилась краской. Куртка съехала с одного плеча, свитер задрался вверх, обнажая полоску кожи, юбка сползла с бедер.
Окинув открывшуюся картину беглым взглядом, Саша ухмыльнулся и достал из кармана ключ.
— Извините, что помешал, — холодно сказал он, открывая собственную дверь.
— Ничего, ты не помешал нам, — ответила я, отпихивая Лёню, который не стал сопротивляться. Послушно отпустив меня, он подождал, пока Саша исчезнет за собственной дверью, и снова обнял меня. — Думаю, нам стоит войти в квартиру, — шепнул он мне в самое ухо.
— А я думаю, тебе пора, — зло заметила я, сверкнув глазами.
Сашино появление разрушило чувственное волшебство, умело сотканное Лёниными ласками. Я жаждала поскорее отделаться о Лёни, и он, как ни странно, это понял.
Оценив мое настроение, Лёня, очевидно, рассудил, что сопротивляться бесполезно, и кивнул.
— До завтра, моя прелесть. — Он чмокнул меня в щеку и исчез за дверью лифта. — Закончим в следующий раз.
— Непременно, — фыркнула я, уверенная, что этот следующий раз не наступит в ближайшем тысячелетии совершенно точно, и достала ключи от квартиры.
То, что Саша застукал меня в Лёниных объятиях, меня жутко расстроило. Это было странно, если учесть, что я сама ему сказала о том, что люблю другого мужчину. Тем не менее это было так.
Я открыла дверь и замерла, надеясь, что Саша выглянет посмотреть, чем закончилась наша с Лёней любовная схватка, но он не выглянул. Обозвав себя идиоткой, я вошла в квартиру и хлопнула дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка. Нужно было каким-то образом дать понять Саше о том, что Лёня отправился домой. Почему-то это представлялось мне сейчас наиболее важным.
Быстро раздевшись и сбросив мокрый ботинок, я выскочила на балкон, якобы подышать воздухом. Даже сама от себя я попыталась скрыть истинную причину своей внезапно открывшейся любви к свежему ночному воздуху, хотя она была очевидна — я надеялась, что Саша тоже выйдет на балкон подышать свежим воздухом, и тогда я его увижу, а главное, он увидит, что я провожу остаток вечера в гордом одиночестве. Но моим надеждам не суждено было сбыться. То ли Саша не питал страсти к ночному воздуху, то ли еще что, но на балконе он так и не появился, хотя я простояла достаточно долго и даже успела основательно замерзнуть.
Я видела, что в Сашиной квартире горит свет, а из открытой форточки доносится негромкий голос. Кажется, он говорил по телефону. Я попыталась прислушаться к тихим звукам, чтобы разобрать слова, но слышала только отдаленный гул. Сколько я ни напрягала слух, не расслышала ни звука. Тогда, плюнув на все и мысленно обозвав себя последней кретинкой, я скрылась в комнате, намереваясь завтра же с утра позвонить Людочке и прослушать в ее исполнении курс лекций на тему «запретный плод, или что делать, если вас манят только недосягаемые мужчины».