— Ну, что же, я рада за тебя, — Нарцисса кивнула Долохову и направилась к себе, мысленно молясь всем святым, чтобы эта «алкогольная сессия» наконец-то закончилась. Антонин, умильно улыбаясь, словно сытый кот, направился в гостиную.
***
Появление Долохова в гостиной было встречено радостными возгласами:
— О-о, Долохов!
— Привет, Антонин!
— Где тебя носило столько времени?
Из чего Долохов заключил, что Снейп, которого он увидел мрачно сидящим в углу с наполовину пустым стаканом огневиски в руках, уже успел снабдить Антипохмельным зельем всех страждущих, и они готовы продолжать возлияния.
— Как это — «где носило»? — воскликнул улыбающийся Долохов. — Я же сказал — иду за выпивкой. И сходил. И принёс. Мужик сказал — мужик сделал, — с этими словами он вытащил из портфеля бутылку самогона и торжественно водрузил её на стол.
По толпе сидящих и полулежащих в живописных позах Пожирателей прокатился вздох. Правда, Антонин не смог бы поручиться, что это был вздох восхищения, скорее, наоборот. Но он не стал вникать в детали, одним быстрым профессиональным движением скручивая пробку со словами:
— Ну, подставляйте тару. Выпьем по-быстрому — и я пойду.
— Куда это ты пойдёшь? — голос Волдеморта, и без того напоминавший шипение змеи, сейчас был сиплым и оттого казался ещё более устрашающим. — Кто это тебя отпустит?
— Но, Повелитель, — взмолился Долохов. — Разве вы не помните? На Рождество вы сами, лично, пообещали мне отпуск, чтобы я мог на Новый год съездить в Россию к своей невесте, Гале…
— Не помню… — озадаченно просипел Волдеморт. — Кто-то помнит? — обратился он к присутствующим. Все испуганно молчали. Те, кто помнил об этом, не хотели высовываться, чтобы Тёмный Лорд не подумал, будто они считают себя умнее него. Кто не помнил — и подавно молчали, как рыбы.
— Я помню, мой Повелитель, — подала голос Беллатриса. Репутация совершенно сумасшедшей бабы и правой руки Волдеморта давала ей некоторые преимущества в общении с ним. Сумасшедшим ведь многое прощается, не так ли? — Вы действительно дали ему такое разрешение.
— М-м-м… Да? — Волдеморт болезненно поморщился, как от зубной боли и подозрительно взглянул на Беллатрису. — Ну, хрен с ним, пусть катится. Чтобы второго числа был здесь, как штык. И смотри мне, без опозданий. И без похмельного синдрома.
— Есть, шеф, — лихо козырнул Долохов. Он уже успел разлить по стаканам своё адское пойло. Снейп, сидевший в углу со стаканом огневиски, единственный из всех не подставил посуду под раздачу.
— А ты, Северус? Не хочешь моего зелья? — осклабился Долохов.
— Не хочу смешивать, — буркнул Снейп.
— Как хочешь, — проворчал Антонин, блаженно улыбаясь и обводя взглядом окружавших его соратников. — Друзья мои. Предлагаю выпить за здоровье моей невесты!
— Ура, — гаркнуло в ответ несколько хриплых голосов.
Все выпили до дна. Долохов поставил свой стакан на стол, закусил каким-то соленьем, так и не разобрав, что это на самом деле было, и засобирался уходить.
— Вот. Это я оставляю вам, — он выставил на стол ещё три бутылки самогона, — выпьете тут без меня. А остальное Галя просила привезти для гостей. Ну, я пошёл.
— Э-э-э, нет. Стой, — голос Малфоя, несмотря на длительный запой, звучал так же холодно и высокомерно, как обычно. — Куда это ты пошёл? А выпить за здоровье Повелителя?
«Драккл тебя раздери!» — мысленно выругался Долохов. Но отказываться от такого тоста было смерти подобно, а потому он просто поставил свой портфель на пол и молча открыл следующую бутылку. Все присутствующие, за исключением Снейпа, левитировали свои стаканы на его край стола.
— Эй, Северус, — окликнул Долохов, — подставляй тару.
— Я же сказал, что не хочу смешивать, — мрачно ответил зельевар. По своему богатому опыту общения с соратниками он знал, что адские зелья Долохова лучше не употреблять, если предварительно не примешь побольше противоядия, а заодно и безоар — для верности. А ведь ему нужно постоянно контролировать себя, а для этого — сохранять ясность ума и трезвость мысли, что после распития долоховской отравы становилось совершенно невозможным. Флакон с противоядием у него имелся, но всё равно хотелось бы обойтись без экстремальной пьянки. Никогда не знаешь, как в очередной раз подействует это адское зелье. Снейп не раз пытался выведать у Долохова его рецепт, пока не понял, что всё делается на глаз, и приготовление этого жуткого пойла всякий раз — сплошная импровизация.
— Ты что же, С-с-северус-с-с, не выпьешь за моё здоровье? — красные глаза Волдеморта пытливо уставились на Снейпа. Он почувствовал, как тот пытается пробить его окклюментный щит, но делает это слишком вяло, очевидно из-за огромного количества алкоголя, выпитого за эти дни. Что ж, этим обстоятельством стоит воспользоваться. Сколько бы Снейп сейчас ни выпил, всё равно алкоголя у него в организме будет в разы меньше, чем у Волдеморта. Значит, можно надеяться, что в этой битве сознаний его окклюменция победит легилиментные поползновения Повелителя. Пить-то ему всё равно теперь придётся. В такой ситуации от предложения выпить не отказываются — себе дороже. Поэтому Снейп левитировал свой стакан Долохову со словами:
— Разумеется, выпью, мой Лорд. Просто я патриот и предпочитаю отечественные напитки.
— Может, ты и прав, — прошипел Волдеморт, не спуская с него глаз, — но сейчас тебе лучше не отрываться от коллектива.
Стакан, наполненный до краёв мутновато-белой жидкостью, вернулся в руку Северуса. Не было никакой возможности ни проглотить безоар, ни выпить противоядие из предусмотрительно спрятанного в кармане флакона. Этот красноглазый упырь непрерывно пялился на него до тех пор, пока Снейп со словами: «Здоровье повелителя» не осушил свой стакан до дна. Поморщившись, он тяжело опустился на свой стул. Волдеморт продолжал пялиться на него ещё в течении нескольких минут, поэтому выпить противоядие у него не было никакой возможности. Снейп почувствовал, что пьянеет.
В это время Мальсибер и Эйвери уже усадили Долохова за стол со словами:
— Ну-ка, рассказывай, какая она — твоя невеста.
— Она — настоящая красавица, — после выпитого, Долохов стал непривычно красноречив. — Грудь — м-м-м-м… талия… — он сделал движение руками, стараясь показать, насколько узка талия его невесты. — А попка…- Долохов закатил глаза. — И взгляд такой… настоящий, ведьминский. С чертовинкой.
— И ты что же, действительно жениться собрался? — допытывался Мальсибер.
— А как же! — восклицал Долохов. — Чтоб на такой бабе — да не жениться? Дураком надо быть.
— А она не боится, что ты — Пожиратель и вне закона? — поинтересовался Эйвери. — Может, ты в Азкабан загремишь, а ей придётся тебя ждать?
— Что? Да она совсем ничего не боится! — воскликнул Долохов. — Говорю же — полностью безбашенная ведьма. И никуда я не загремлю, ни в какой Азкабан. Скоро Повелитель победит и отправит в Азкабан всех наших врагов.
— Слава Повелителю! — тут же отозвался Люциус. «Умеет вовремя подластиться», — с неприязнью подумал Долохов, разливая по стаканам очередную порцию своей бурды. Северус, успевший до этого незаметно принять противоядие и проглотить безоар, смело подставил свой стакан для очередной порции этой отравы.
— Слава Повелителю! — раздались отовсюду нестройные возгласы. Каждый пытался вложить в свой голос побольше энтузиазма, но выходило у всех довольно вяло — если в течении долгого времени делаешь одно и то же дело, от него устаёшь. А пили они уже достаточно долго, чтобы устать от этого занятия.
Долохов вновь попытался встать, но Мальсибер удержал его.
— А как же ты познакомился со своей ведьмой? Кстати, как её зовут?
— У неё чудесное имя… — мечтательно протянул Долохов. — Галя…
— И как же ты познакомился с этой Галей? — спросил Эйвери.
— Приехал в Россию к старым друзьям, — Долохова развозило на глазах. — Напился. Подрался. Она меня к себе привезла и от ментов спрятала. Ну, лечила меня тоже. После драки.