Северус давно не целовался. Очень давно. А если говорить честно, то по-настоящему — никогда. Нельзя же всерьёз назвать поцелуем робкие прикосновения его губ к нежной, восхитительно-мягкой щеке Лили в ту пору, когда они ещё были друзьями, а он рассчитывал на что-то большее. И уж тем более не были поцелуями резкие отрывистые соприкосновения его губ с губами и телами девиц из Лютного переулка. Этот поцелуй поразил его своей внезапной нежностью и пугающей страстностью, окатил с головы до ног горячей волной чего-то, чему он не знал названия. Из его головы вдруг куда-то улетучились все мысли, кроме одной: «Идиот! За каким драклом я снял мантию!». Он изо всех сил старался не прижимать к себе Надю руками, обнимающими её талию, чтобы она не ощутила, насколько быстро подействовал на него её поцелуй.
Впрочем, кажется, она всё-таки что-то почувствовала, потому что смущённо покраснела и быстро отстранилась от Снейпа. Они оба молча уселись за стол и осмотрелись вокруг полными странного смятения взглядами.
— Ох, братцы, хорошо-то как! — воскликнула Валя.
— Ипполит Георгиевич, а вам нравится, как она поёт? — обратилась к Снейпу Таня. Тот вопросительно посмотрел на Надю.
— Она спрашивает, нравится ли вам, как я пою — перевела вопрос Надя.
Снейп молча пожал плечами.
— Неужели ты ни разу ему не пела? — удивилась Таня.
— Это была моя непростительная ошибка, — ответила Надя.
— Тогда давай нашу любимую, — предложила Валя.
— Вагончики, — уточнила Таня.
Надя взяла стоявшую у стены гитару. Девчонки запели. Снейп не понимал ни слова, но мотивчик ему нравился. Он выделил из этого трио голос Нади и с удивлением отметил про себя, что её голос ему тоже нравится. Именно ЕЁ голос. И именно нравится. «Да что же это такое? — в смятении подумал Снейп. — Не опоила ли меня эта русская ведьма приворотным зельем?!»
Отзвучали последние аккорды песни. Надя отложила гитару.
— Ну, мы пойдём, — засобиралась Валя, — а то мой мужик там, внизу, замёрз, наверное. Надя и Ипполит, будьте счастливы!
— Счастья вам, — вторила ей Таня. — Надечка, дай я тебя поцелую!
В прихожей Валя, многозначительно-конфиденциально понизив голос, зашептала Наде:
— Ну, что я тебе скажу…. Не совсем обычный мужик, внешность, конечно, на любителя, но основательный такой, положительный и серьёзный. Дай вам Бог счастья!
— С Новым годом! — ещё раз пискнула Таня.
— Спасибо, девочки. С Новым годом вас.
Дверь за ними захлопнулась, и Надя прислонилась к ней лицом, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Что с ней, вообще, происходит? Неужели её так трясёт из-за одного-единственного поцелуя с этим… с этим… Надя подыскивала слова погрубее для характеристики этого сальноволосого заморского алкаша, но вдруг поймала себя на том, что любое из этих ругательств применительно к нему она мысленно произносит с оттенком нежности. Да что же это такое? Не сошла ли она с ума? Не опоил ли её чем-нибудь этот мрачный тип?
«В конце концов, это не он тебя поцеловал. Это ты повисла у него на шее», — одёрнула себя Надя, входя в комнату. Снейп с невозмутимым видом сидел за столом, вновь облачившись в свою чёрную мантию.
Первым делом подойдя к серванту, Надя бережно вернула на место фотографию Ипполита. Наблюдая за ней, Снейп едва не фыркнул от возмущения. Когда она обернулась, его губы кривила презрительная ухмылка.
— Насколько я понял, вы выдали меня за своего маггла?
— Да, — смущённо потупилась Надя. — Простите меня пожалуйста. Я не ожидала, что они… Что… Ну, в общем, что придётся целоваться.
— А что это, собственно, было? — Снейп приподнял левую бровь и взглянул на Надю так, словно изучал под микроскопом неизвестное науке насекомое.
— Ну-у… Видите ли… — Надя замялась. — Они посчитали, что у нас с вами… то есть, с Ипполитом… дело идёт к свадьбе. Они сочли нас женихом и невестой. А у нас на свадьбах принято, попробовав еду и напитки, говорить, что они горькие. И требовать у жениха с невестой подсластить их поцелуем. Вот они и кричали нам, как на свадьбе: «Горько! Горько!» Ну и вот…
— Хм. Интересно, — губы Снейпа кривила саркастичная ухмылка. — И как же вы им теперь предъявите настоящего Ипполита?
— А настоящего, наверно, уже не будет… — упавшим голосом произнесла Надя.
— Зачем вообще нужно было выдавать меня за вашего маггла? — Снейп не скрывал возмущения.
— А что вы хотите? Чтобы завтра вся школа узнала, что я встречаю Новый год с каким-то незнакомым проходимцем?!
— А Обливэйт на что? Стёрли им память — и нет проблем.
— Я об этом не подумала…. — смешалась Надя, опустив голову.
— Разумеется, — холодно ответил Снейп. — Живя среди магглов, вы изо всех сил маскируете свою магическую сущность. Вы душите в себе магию, не даёте ей свободно проявляться, тем самым предавая себя. Неужели вам так важно выйти замуж за этого маггла?
— Да, — еле слышно произнесла Надя.
— Настолько важно, что вы готовы поступиться ради него своей природой? Предать себя?
— Знаете, всё ведь началось гораздо раньше, — задумчиво произнесла Надя, покусывая нижнюю губу. — Я ведь грязнокровка…
При этом слове Снейпа передёрнуло.
— Не смейте так называть себя, — резко перебил он её.
— Ну, магглорождённая. Какая разница? Суть одна. По окончании школы волшебства мне просто не нашлось места в магическом мире. У нас большая страна. В ней полно волшебников. А рабочих мест для них не так уж и много. И, чаще всего, хорошая работа достаётся представителям чистокровных семей. Таким, как я, приходится жить и работать среди магглов. А значит, постоянно следить за собой, чтобы неосторожным словом или действием не выдать им свою магическую сущность. За долгие годы это стало моей привычкой, второй натурой.
— И кем же вы работаете? — поинтересовался Снейп.
— Учителем в маггловской школе. Преподаю английский язык.
— Так мы с вами, в некотором роде, коллеги, — хмыкнул Снейп.
— Выходит, так, — мягко улыбнулась Надя. От её улыбки Северус, совершенно неожиданно для себя, ощутил странное тепло.
— И ваша магия никогда не протестовала против такого насилия над ней? — в его голосе больше не слышалось обвинительных нот, скорее, в нём звучало удивление и (неужели?) — сочувствие. — Никогда не пыталась вырваться наружу и проявить себя?
— Пыталась… — Надя вздохнула. — Обычно в такие моменты я достаю котёл, ингредиенты и варю какое-нибудь зелье. Вон их сколько у меня, — она кивнула в сторону шкафчика, из которого извлекала Антипохмельное для Снейпа. — Ну, и бытовые вопросы тоже решаю с помощью магии. Не могу себя заставить мыть посуду или убираться маггловским способом.
— А готовите? Тоже с помощью магии? — поинтересовался Снейп.
— Ну-у, нет. Готовлю я обычным маггловским способом. Хоть и терпеть не могу это делать.
— А вы позволите мне ещё что-нибудь съесть? — неожиданно для себя спросил Снейп.
— Ешьте, конечно. Вон, сколько всего.
— Благодарю, — Снейп с аппетитом набросился на салат.
— Не выбрасывать же, — усмехнулась Надя и добавила упавшим голосом: — Хотелось похвастаться…
— И это вам удалось, — отозвался Снейп. Обычно сдержанный и мрачный, он и сам не знал, отчего сейчас чувствует себя так легко и непринуждённо. — Я не фанат еды, но это — действительно вкусно.
Снейп доел салат и отправил посуду в раковину, заставив её мыться самостоятельно. При этом он даже не доставал волшебную палочку — ради такой простенькой бытовой магии в этом не было необходимости. Надя, с удовольствием наблюдавшая за всеми его действиями, невольно улыбнулась, чем вызвала у Снейпа очередной приступ непонятного ему, тревожного, но, тем не менее, очень приятного чувства.
— Можно? — указал он глазами на очередное блюдо.
— Пожалуйста-пожалуйста.
Снейп попробовал, поперхнулся, но попытался сохранить на лице вежливое выражение.
— А вот это — не рыба. Не заливная рыба. Чего-то к ней не хватает… — сказал он, отставляя блюдо в сторону.