(16.1) Нам рассказывал авва Стефан, архипресвитер Святого Феодосия*, и говорил: (16.2) «Я не хотел иметь никакого общения[335] со своими церквями[336], как и с вами, ибо они поминали в молитвах[337] царя Константина* неправедного как верного*, который убил своего брата, и гнал правосудие, и сделал много зла. (16.3) И я не мог выйти из обители по немощи. И все кто были в обители, взяли благословение у игумена, чтобы ни хлеба мне не давать, ни кому-либо приобщать меня из обители[338]. И я был в большой скорби и затруднении немалом: ибо долгое время был без приобщения. (16.4) И в одну ночь увидел я во сне, будто я стою в церкви у гробницы святых мучеников и молюсь со слезами. И спустя немного времени увидел я воистину святую Госпожу и всехвальную Приснодеву Богородицу Марию, спускающуюся из алтаря. И Она подошла ко мне. Я же узнал Ее и поклонился. (16.5) И Она сказала мне: "Что с тобой случилось?" Я же рассказал причину своего затруднения и сказал: потому что "нет ни одной жертвы[339], в которую бы верил, чтобы мне причаститься на празднике Господнем".
(16.6) И Она засмеялась и сказала мне: "Подойди и возьми свой ларец". И я подбежал и взял <его>. И <Она> взяла его и открыла Своими руками, и накрыла плащом, и сказала мне: "Возьми это и не падай духом, но смотри, никого не причащай из тех, кто поминает имя <царя>. А кто причащается с теми, тот причащается с бесами". (16.7) Я же исполнился радости, и встал, и поднял ларец, полный частичек, как видел во сне. И были они весьма белыми, какими я никогда не видел в своей жизни те, которыми мы всегда причащались, — я и мой ученик авва Василий, а он также был высокого звания, пока не призвал его Господь, и он стал проводить эту жизнь».
(17.1) Сергий[340] кроткий, диакон святого Павла, рассказывал нам так и говорил: (17.2) «Когда убил Констант[341] царь своего брата* и Георгия полководца*, в один из дней вдруг одновременно прибежал весь народ в церковь святых Косьмы и Дамиана. И я также пришел, чтобы увидеть, по какой причине так бегом пришли они туда. (17.3) И когда я вошел во святой храм, нашел много народа, который кричал: "Господи, помилуй!", ибо лампада, которая была перед алтарем, была полна крови. (17.4) И когда я увидел это, я думал, что какой-то хитростью было сделано это, и другие также со мною думали. И я стал ругать эконома и сказал: "Воистину, из-за вас этот грех в городе". Он же не ответил ни слова, но бегом пошел и взял ту лампаду и другие две лампады, которые висели с ней, и вылил ее перед нами, и другие повесил там же. (17.5) И тотчас, пока мы еще стояли и смотрели, стали три эти <лампады> как из источника воды наполняться кровью. И взяли их, и послали в доказательство одну — царю, одну — царице, и третью — Петру патриарху*, который был от корня своего яковит*. (17.6) И не только эти три лампады, но другие также, в алтаре и в иных важных местах висящие во святом храме, стали такими же, так что все изумлялись. И объял их страх от великого сего чуда, и были они в трепете и ужасе, ожидая гнева [Божия]. (17.7) И причем не только здесь, но и вне города единожды и дважды находили кровь на земле, как от росы, что не один только и двое видели, но многие».
(18.1) Нам рассказывал Феодор, любящий Бога, архидиакон великомученика Феодора, что за воротами града Иерусалима*, и говорил: (18.2) «Супруга Захарии диакона, которую звали Ауреа[342], пришла к святому и триблаженному Софронию, патриарху Иерусалимскому*, и обвиняла своего мужа, <говоря,> что прелюбодействует. (18.3) Человек же Божий сказал ей: "Женщина! О, когда бы заключен был слух мой в это время, и я не слышал бы подобных <вещей>". И он позвал ее мужа и спросил его, правда ли это, что он слышал о нем. (18.4) Он же отрицал, несчастный. Сказал патриарх женщине: "Можешь доказать, женщина?" — "Многие знают, что это правда, но доказать не могу, ибо никто не хочет впутывать себя в такое дело". (18.5) В это время посмотрела женщина на своего мужа и сказала ему: "Смотри, брат, не затворяй свою совесть, которая есть осуждающий помысел. И ты помышлял сокрыть это от Бога, который видит все и от которого ничего не сокрыто из наших намерений. Если же ты хоть сколько-нибудь знаешь об этом, не дерзай входить во святой алтарь. А если помысел твой не осуждает тебя, то вот святой алтарь, и если дерзаешь — войди в него". (18.6) Диакон же, который был предметом этого осуждения, не подумал об Испытующем сердца и утробы, и нагло и бесстыдно вошел в алтарь. И спустя короткое время был он с головы до ног поражен проказой. И явил Бог всемогущий это чудо, чтобы не дерзал человек небречь о деле Божием».