[348]. (20.4) И начал нам рассказывать, и сказал: "В моей земле была церковь, где был я дьяконом. И был в ней пресвитер. И был у нас спор, и я ответил слово. И он отлучил меня и сказал: "Благословен Господь, да будешь ты отлучен от Таин Христовых". (20.5) Я же по гордости своей разозлился и ни во что вменил его слово. И пришел день Господень. Я пошел в другое селение, чтобы там послужить, ибо пресвитер того места был моим другом. (20.6) Он же, когда меня увидел, с радостью принял меня, расспросил и сказал мне: "По какому случаю ты не в своей церкви в такой день?" Я же думал, что это дело ничтожное. И без стыда ему рассказал, что "спор вышел между мною и пресвитером, и он отлучил меня. И поэтому я пришел сюда, чтобы послужить и причаститься, и оставил его, — чтоб он треснул!" И когда услышал это тот пресвитер, сказал мне: "Ты меня прости, господин. Поскольку ты отлучен, невозможно мне принимать тебя". (20.7) Я же не так уж был смущен, но взял дары[349] и пришел к нашему епископу. Он же расспросил меня. И когда узнал, также не принял меня, но сказал мне: "Иди к своему пресвитеру и смирись, ибо не может тебя разрешить другой, как гласит канон, и не обольщай сам себя напрасно. (20.8) Я же теперь уверился, что нет другого, кроме него. И вернулся, чтобы умолять его при содействии народа. И когда пришел, чтобы так сделать, нашел его почившим. (20.9) Тогда я был вынужден идти к нашему митрополиту. Он же меня послал к Византийскому патриарху. (20.10) И тот, когда услышал о моем случае, послал меня в Рим и сказал: "Верь, друг мой, что ты весьма повредил своей душе, когда не смирился перед ним и <не> послушал <его>, чтобы он разрешил тебя при жизни своей, ибо не может никто другой разрешить тебя, если только патриарх Римский, ибо он есть глава всех Церквей Божиих, благодаря Петру, принявшему власть от Христа Бога нашего вязать и решить*, — о нем не знаю, может ли он сделать это". (20.11) Я же, когда услышал это, пошел в Рим. И он [патриарх Римский], узнав мое дело, вовсе не согласился принять меня, но повелел мне через архимандрита и сказал мне: "Иди во святой град Иерусалим, и если, может быть, тамошний патриарх сможет во святых местах умолить Бога, чтобы разрешил тебя. Но даже и он, не думаю, чтобы сделал это". (20.12) И после этого я пошел в Иерусалим и пришел к патриарху. И он не принял меня, но послал меня в пустыню к живущим там отцам и сказал: "<Смотри,> может быть, найдется из них <кто-нибудь> достойный, и сможет умолить милосердного Бога и разрешит тебя от этих тяжких уз". (20.13) Я же, несчастный, ходил по всей пустыне, где жили святые отцы. И когда приходил к одному, он посылал меня к другому, а тот — также к другому. И сказал мне некий монах: "Зачем тебе сильно утруждать себя? Если святой старец, который есть среди нас, не может разрешить тебя, то думаю, что никто другой на земле не может сделать это". (20.14) И умолял я его весьма, дабы привел меня к нему. Он же подвигнут был божественным милосердием и отвел меня. И мы, отправившись, пришли в место, где был святой тот старец, которое было жилищем его на земле. И мы сотворили молитву и многое коленопреклонение и сказали "Господи, помилуй" много раз попеременно. (20.15) И он спросил монаха, который был со мной, и назвал меня, и сказал: "Зачем ты утомил этого брата, которому никто не может помочь?" Мне же сказал: "Не отчаивайся, но пребывай в молитве со тщанием, и я также буду пребывать". (20.16) И после долгой молитвы он поднял глаза на нас, как бы снизу вверх. И был он обнажен, но покрыт волосами: и были они белые, как овечья шерсть. И сказал он мне: "Что ты хочешь, чтобы я сделал для тебя? Тяжкое дело ты сотворил. Ибо ты прогневал своего пресвитера и не согласился смириться. Вот сколько ты ходил и сколько труда понес, и ничуть не преуспел! Теперь уже не неведаешь, что нехорошо пренебрегать словом священника? Наипаче, [того,] кто достоин будет в глазах Божиих, ибо не он есть, кто вяжет и решит, но Господь наш Иисус Христос, который сказал своим ученикам: Елика аще свяжете на земли будут связана на небеси, и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех[350]. И кто может разрешить тебя, если он умер?" (20.17) Товарищ же мой показал мне глазами, и мы припали к земле со тщанием, чтобы умолить его. Тогда сказал он нам: "Пребудьте здесь три дня, и я умолю Бога, который есть естество, любящее благость и милосердие. Может быть, сжалится и призрит на тебя по безмерному милосердию <Своему>". (20.18) И он вошел в пещеру, которая была в земле. Мы же пребывали снаружи. И по прошествии трех дней он вышел из пещеры и сказал нам: "Поднимайтесь, братия, на молитву". И мы поднялись, и он также с нами <был>, и мы молились долгое время. (20.19) И мы увидели в воздухе проходящий одр, и был на нем тот пресвитер, который связал меня. Тогда сказал мне Божий человек: "Не узнаешь его?" Я же отвечал ему и сказал: "Конечно, отче". И сказал он мне: "Моли его". Я же припал к нему и весьма умолял, а он вовсе не слышал меня. И сказал тот, кто воистину слуга Божий: "Вонми, отче, за множество милосердия Божия, и пожалей того, ради кого ты послан, ибо он весьма потрудился". (20.20) Тогда сказал мне пресвитер: "Что пользы тебе было, брате, когда так на меня осерчал? А теперь за милосердие Божие и молитву сего святого отца и дерзновение его пред Богом, благословен Господь, да будешь ты разрешен от твоих уз. Иди с миром в свое место, славя Господа. И не пренебрегай словом священника". И когда он так сказал мне, тотчас лег на своем одре, и углубился как бы в молитву, и исчез из виду. (20.21) Тогда начал старец наставлять нас и увещевать, и укреплять нас немало. И мы унесли с собой его молитву, как деньги на дорогу, и вернулись с миром, и славили Бога милосердного и любящего милосердие. (20.22) И я пришел в свою область[351], и уже никто не печалился, принимая меня, но все, кто узнавал о благословении, тогда с радостью принимали. И благословен Господь, который прославляет прославляющих Его, сего ради благословим Его ныне и присно и во веки веков. Аминь"».
вернуться
То есть столько уже спрашивали, что больше не могли.