(18.17) Еще рассказывал он, что: «Когда всякое жительство, какое хотел, я исполнил, тогда другое пришло мне желание, что захотел я как-то всего пять дней держать ум неотступно от Бога. И решив это, затворил келью и двор, чтобы не давать никому ответа, и стоял, начав с понедельника. Приказываю своему уму, говоря: «Не сходи с небес, там имеешь ангелов, архангелов и вышние силы, Бога всяческих. Не спускайся вниз с небес». (18.18) И выдержав два дня и две ночи, так раздражил беса, что тот сделался пламенем огненным и пожег мне все в келье, так что и рогожа, на которой я стоял, сожжена была огнем, и я думал, что я весь горю. Наконец, пораженный страхом, я оставил во вторник, не будучи в силах держать неблуждающим мой ум, но перешел к созерцанию мира, дабы не вменилось мне в гордость*».
(18.19) К этому святому Макарию я пришел как-то, и нашел вне его кельи лежащего пресвитера деревни, вся голова которого была изъедена болезнью, называемой раком, и кость его видна была из-под темени. Пришел он, чтобы исцелиться, но тот не принял его. Я просил его: «Умоляю тебя, пожалей его и дай ему ответ». (18.20) И он говорит мне: «Недостоин он исцеления. Ибо это послано ему в науку. Если же хочешь, чтобы он исцелился, убеди его оставить служить литургию. Ибо служил ее, будучи в блудном грехе, и за это наказывается. И Бог его исцелит». Когда я сказал это несчастному, он согласился и поклялся больше не священнодействовать. Тогда Макарий принял его и говорит ему: «Веришь, что есть Бог?» Тот отвечает: «Да». (18.21) «Не смог провести Бога?»
Отвечает: «Нет». <Говорит ему:> «Если знаешь свой грех и наказание Божие, через которое это принял, исправься впредь». И исповедовал ему вину, и дал слово не грешить и не служить литургию, но облобызать мирской жребий. И так возложил на него руку; и в несколько дней тот исцелился, и оброс волосами, и ушел здоровым.
(18.22) На наших глазах принесли ему отрока, одержимого злым духом. Возложив ему руку на голову, а другую — на сердце, до тех пор молился за него, пока тот не повис в воздухе. И раздувшись, как мех, так воспалился отрок, как будто весь покрылся рожей. И внезапно вскрикнув, выпустил воду через все входы чувств, и когда прекратил, снова стал того же размера, что был «прежде». И отдал его отцу, помазав святым елеем и покропив водой, и приказал сорок дней не прикасаться ни к мясу, ни к вину. И так исцелил его.
(18.23) Беспокоили его как-то помыслы тщеславия, выгоняя его из кельи, внушая пользы ради* идти в Рим, чтобы исцелять недужных. Ибо сильно действовала в нем благодать против духов. И поскольку долго не слушался, а сильно гнали, то упал на пороге кельи ногами наружу и говорит: «Тащите, бесы, волочите. Ибо своими ногами я не пойду. Если можете меня так снести, разрешаю». Поклялся им, что: «Пролежу до вечера. Если меня не сдвинете, не буду вас слушать». (18.24) Пролежав долгое время, встал. Когда же настала ночь, снова приступили к нему. И наполнил корзину, насыпав модия два песку и положив на плечи, двинулся по пустыне. Встретился ему Феосевий Космитор*, антиохиец родом, и говорит ему: «Что несешь, авва? Уступи мне ношу и не томи себя». Он же говорит ему: «Томлю томящего мя. Ибо, не зная удержу, внушает мне путешествие». Долгое время проходив, вернулся в келью, изнурив тело.
(18.25) Сей святой Макарий нам рассказывал, ибо был пресвитером*: «Заметил я во время раздаяния Святых Таин, что Марку подвижнику я никогда не подавал приношения, но ангел ему передавал с жертвенника. Только очертание видел руки дающего». Марк же сей был юношей, читал наизусть Ветхий и Новый Завет, кроток чрезвычайно и благоразумен как никто другой.
(18.26) Однажды я, как-то улучив время, — а он был уже в крайней старости, — пришел и сидел перед его дверью, считая его выше человека, так как был он стар, — внимая тому, что он говорит или что делает. И он, будучи один в доме, — было ему уже около ста лет и лишился зубов, — с собой сражался и с диаволом, и говорил: «Чего ты хочешь, бесчестный старче[89]? Вот и елей вкушал, и вино употреблял. Чего ты еще хочешь, старый обжора?» — посрамляя себя. Потом диаволу: «Разве я тебе что-то должен? Ничего не найдешь. Отойди от меня». И как бы бормоча сам себе, говорил: «Вот старый обжора. Доколе буду с тобой?»
(18.27) Рассказывал нам Пафнутий, ученик его, что однажды гиена, взяв своего детеныша, который был слепым, принесла его Макарию. И толкнув головою калитку двора, вошла внутрь, когда он сидел, и бросила к ногам его детеныша. Святой, взяв его и плюнув в глаза его, помолился, и тотчас он прозрел. И мать, покормив, взяла его и ушла.
89
κακόγερε. Слово представляет собой антитезу καλόγερε, что буквально значит: честный старче (уважительное обращение к монаху).