(40.4) По прошествии же года, когда настало изобилие и все отправились по домам, то не имея более дела, вошел в свою келью и скончался через месяц. Бог даровал ему такое средство к получению венца в конце его жизни. Оставил и сочинения, большая часть которых достойна изучения.
О святых женах
(41.1) Необходимо упомянуть в сей книге и о мужественных женах, которым Бог даровал такие же брани, как и мужам, чтобы не выставляли себя более немощными к исправлению добродетелей. Многих я видел и с многими встречался, благородного нрава девственницами и вдовами. (41.2) [Среди прочих и с Павлой Римской[136]*, матерью Токсотия, женой благороднейшего духовного устроения. Преткновением ее был некий Иероним из Далматии. Ибо ей, способной взлететь выше всех, поскольку была она одарена, он препятствовал из зависти, увлекая к собственной своей цели. У нее есть дочь по имени Евстохия, в Вифлееме и сейчас она подвизается. С ней я не встречался. Говорят же, что она весьма целомудренна и имеет обитель с пятьюдесятью девами.
(413) Знал я и Венерию, жену комита Валовика, которая достойно расточила верблюжью поклажу и избежала урона, происходящего от земных вещей; и Феодору, жену трибуна, достигшую такой нестяжательности, что принимала милостыню, и так скончалась в монастыре Исиха, у моря. Знал некую во всем почтеннейшую жену, по имени Осия, и сестру ее Адолию, жившую не столь достойно, как она, но в меру своих собственных сил. (41.4) Знал я и Васианиллу, жену Кандидиана полководца, усердно и благоговейно исполнявшую добродетель, которая еще и сейчас крепко выдерживает брани. И Фотинию, благочестивейшую девственницу, дочь Феоктиста пресвитера из Лаодикии. Встречал и в Антиохии благочестивейшую жену и беседующую с Богом диакониссу Савиниану, тетю Иоанна, епископа <Константинопольского>.
Видел и в Риме благую Азеллу, девственницу, достигшую старости в монастыре, весьма кроткую, принимавшую у себя собрания. (41.5) Среди них видел и мужей, и жен новообращенных. Видел и Авиту, достойную Бога, с мужем ее Апронианом и дочерью Евномией, угодивших Богу, так как совершенно преложились в добродетельное и воздержное жительство, удостоившись в нем и почить во Христе, освободившись от всякого греха, пришедши в ведение, оставив благую память о своей жизни].
О Юлиане
42.1. [Слышал я о некоем Юлиане в районе Эдессы, чрезвычайном подвижнике, который, до крайности измождив свою плоть, носил только кожу да кости. В конце своей жизни он удостоился дара исцелений.]
Об Адолии
(43.1) Еще некоего знал в Иерусалиме, по имени Адолия, тарсянина родом, который, придя в Иерусалим, последовал весьма нехоженым путем — не тем, которым многие шли, но странное некое отведя себе жительство. Ибо подвизался выше человеков, так что и сами бесы, трепеща его суровости, не дерзали к нему приближаться. И чрез крайнее воздержание и бдение прозревал будущее и имел видения. (43.2) В четыредесятницу вкушал он через пять дней, в прочее же время — через день. Главный же его подвиг был такой. С вечера до тех пор, когда братия собирались в церквях, пребывал на Елеонской горе Вознесения, откуда вознесся Иисус, стоя, и поя псалмы, и молясь. И шел ли снег, или дождь, или был иней, оставался неколебимо. (43.3) И когда наставало обычное время, будильным молотком стучал во все кельи, собирая людей в церковь. И в каждой церкви пел с ними один или другой антифон и молился, и так уходил до начала дня в свою келью. Так что воистину часто братья раздевали его, и выжимали его одежды, как будто от воды, и все переодевали. Итак, снова отдохнув до часа псалмопения, молился до вечера. И такова добродетель Адолия Тарсянина, почившего в Иерусалиме и там погребенного.
Об Иннокентии
(44.1) О блаженном Иннокентии пресвитере Елеона от многих ты слышал; тем не менее услышишь и от нас, три года живших с ним. Был он чрезвычайно прост. И будучи известен во дворце, среди вельмож царя Констанция, отрекся от мира, удалившись от брака, в котором имел и сына по имени Павел, служившего императорским телохранителем[137].